Работа горя

голову на локоть,

есть ли кому здесь плакать,

твердь и так вминается, словно мякоть

перезрелого манго и мажет липким,

безразлична к твоим прозрениям и ошибкам;

сквозь москитную сетку

глядит на вечность, свою соседку,

седовласый индус, на полу разложив газетку,

чистит фрукты и режет дольками, напевая

«ом намо бхагавате васудевайя»

города и числа, —

больше никакого в тебе нет смысла,

столько лет от себя бежала и вот зависла

там, где категория времени бесполезна как таковая:

ом намо бхагавате васудевайя.

    27 июня 2013. Ришикеш

птица

волшебнику, на день рождения

Мой друг скарификатор рисует на людях шрамами, обу —

чает их мастерству добровольной боли. Просит уважать

её суть, доверяться, не быть упрямыми, не топить её

в шутке, в панике, в алкоголе. Он преподаёт её как науку,

язык и таинство, он знаком со всеми её законами и чер —

тами. И кровавые раны под его пальцами заплетаются

дивными узорами, знаками и цветами.

Я живу при ашраме, я учусь миру, трезвости, монотон —

ности, пресности, дисциплине. Ум воспитывать нужно

ровно, как и надрез вести вдоль по трепетной и нагой

человечьей глине. Я хочу уметь принимать свою боль

без ужаса, наблюдать её как один из процессов в теле.

Я надеюсь, что мне однажды достанет мужества отказать

ей в её огромности, власти, цели.

Потому что болью налито всё, и довольно страшною – из

неё не свить ни стишка, ни бегства, ни куклы вуду; сколько

ни иду, никак её не откашляю, сколько ни реву, никак её

не избуду.

дано всё, она требует подчиниться. И поэтому я встаю на

заре без ропота, я служу и молюсь, я прилежная ученица.

Вырежи на мне птицу, серебряного пера, от рожденья

правую, не боящуюся ни шторма, ни голода, ни обвала.

Вырежи и залей самой жгучей своей растравою, чтоб

поглубже въедалась, помедленней заживала. Пусть она

будет, Господи, мне наградою, пусть в ней вечно таится

искомая мною сила.

я падаю, за минуту до мрака она меня выносила.

    30 июня 2013

    Ришикеш

««Тут соло, про тебя второй куплет»…»

«Тут соло, про тебя второй куплет».

Ей кажется, ей триста сорок лет.

Он написал ей пять влюблённых песен.

Она кивает, пряча лоб во тьму,

И отвечает мысленно ему,

Но более себе: «Труха и плесень».

Он зной; зарница; певчее дитя.