Зайка

Кто-то из них разрисовал его рудиментарную голову пурпурными чернилами. Две влажные точки глаз по бокам от очень острого клюва. Они подкрасили его помадой и нарисовали ямочки на щеках – чтобы казалось, будто он улыбается. На крыле надпись – «Открой меня!?».

Саманта Хизер Маккей,

Мы сердечно приглашаем ВАС на…

НЕПРИСТОЙНЫЕ ПОСИДЕЛКИ

Когда: «Синий час»[2 - «Синий час» – время дня, когда солнце находится за горизонтом – перед восходом или сразу после заката до наступления ночи (здесь второе), – но все же излучает свет.

]?

Где: Вы знаете, где?

Принести: Себя, пожалуйста?

Я смотрю на свое имя, написанное витиеватым почерком блестящими чернилами, усыпанное завитушками и крошечными сердечками. Чья рука его выводила, должно быть, Кексика или Жуткой Куклы? В коридоре, как всегда, холод собачий, но меня внезапно прошибает пот. Это, скорее всего, ошибка. Это ошибка. Черта с два они когда-нибудь пригласили бы меня на свои Непристойные посиделки. Это же их зайкино гнездо, событие их узкого круга, вроде Ми-Ми-Вторников, просмотра «Холостячек» под винишко или лепки лесных зверюшек из жженого сахара.

Весь год зайки без конца обсуждали эти свои Посиделки под дверями аудитории, пока мы ждали начала Мастерской.

О Боже, КАК мы вчера классно посидели на Посиделках!

И я ЯВНО махнула лишнего!

О, а на следующих Посиделках мы могли бы…

А остальное дошептывалось на ушко, прикрытое ладошкой.

Еще раз разглядываю свое приглашение. Быть не может, чтобы оно было мне. Но ведь на нем мое имя, и все такое.

Саманта Хизер Маккей, окруженное пухлыми сердечками. При виде моего имени, украшенного всеми этими завитушками, внутри все почему-то стыдливо и неловко сжимается. Я вспоминаю, как вчера они махали мне. Сначала Герцогиня, а потом и все ее зайки. И как я сама махала им в ответ и не могла остановиться.

В этом семестре мы опять будем ходить в Мастерскую впятером. А начинается она уже завтра. Мысль об этом снедала меня все лето. Мне придется сидеть с ними в комнате целых два часа и двадцать минут.

И этого никак не избежать. Каждую неделю. Тринадцать недель. Я боялась, что все будет в точности как в прошлом году. Я с одной стороны квадрата из столов, они все – с другой, сбившись в кучку, слившись в единое тело с четырьмя головами и четырьмя парами прищуренных глаз. Герцогиня читает вслух свои тексты, нацарапанные бриллиантовым стилусом на стеклянных планшетах, а зайки – прикрыв глазки – слушают ее, будто это оперная ария.