Аркадия

Аркадия

Лорен Грофф

Главный герой романа, Крох, вырос в коммуне, которую в семидесятых организовали несколько десятков энтузиастов на западе штата Нью-Йорк. В коммуне пытались жить сообща, вместе воспитывать детей, питаться тем, что вырастили сами. Но всякой утопии приходит конец. Когда коммуна распадается, Крох отправляется в большой мир и привыкает жить в нем, но судьба поворачивается неожиданным образом, и много лет спустя Крох возвращается в Аркадию, которая так и осталась для него местом, полным чудес, местом, в которое он верит.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Лорен Грофф

Аркадия

Lauren Groff

Arcadia

© ARCADIA © Lauren Groff, 2012

First published by Hyperion

Translation rights arranged by AJA Anna Jarota Agency and The Clegg Agency, Inc., USA.

All rights reserved

© Э. Меленевская, перевод на русский язык, 2023

© ООО “Издательство АСТ”, 2023

Издательство CORPUS

* * *

Женщины у реки. Поют.

Это первое, что Крох помнит, хотя он тогда еще не родился.

Не родился, но помнит вьющуюся через горы дорогу и привал среди желтых цветов, смыкавших лепестки, когда дети к ним прикасались. Уже в сумерках, миновав поворот, Караван вышел к зеленеющей реке и остановился на берегу на ночь. Стоял синий весенний вечер. Холодало.

Грузовики, автобусы и фургоны сгрудились на берегу в кольцо подобно спасающимся от ветра бизонам, в центре двухэтажный Розовый Дударь. На крыше Дударя Хэнди, их предводитель, прощается с солнцем уходящего дня.

Вокруг лагеря носятся дети – голые, шершавые от гусиной кожи. Мужчины развели костер, настроили гитары, стряпают на ужин блинчики и овощное рагу. Женщины стирают в холодной реке одежду и постельное белье, лупят по камням мокрой тканью. В меркнущем свете дня их тени вытягиваются от колен, а поток искрится пеной.

Мать Кроха, Ханна, разогнулась, как пленку, собрав с воды простыню. Ханна вся круглая: щеки, руки-ноги, золотой петлей косы. Джинсовый комбинезон плотно обтягивает живот, внутри которого клетка за клеткой наращивается Крох.

На берегу его отец, Эйб, отвлекся от дела, чтобы поглядеть на Ханну, которая, склонив голову набок, слушает, как поют женщины, и на губах ее играет улыбка.

Попозже, когда дым костра перебил запах еды и огонь, спасая от холода, запылал вовсю, пели еще, дребезжа голосами в той манере, что прославила Хэнди: “Ухажер-лягушонок”, “Майкл, к берегу греби”, “Здравствуй, тьма, мой старый друг”.