История Пугачевского бунта

История Пугачевского бунта

Александр Сергеевич Пушкин

В начале 1830 года Пушкин заинтересовался историей Крестьянской войны 1773–1775 годов под предводительством Емельяна Пугачева и тщательно изучал архивные материалы и документы. В 1833 году он отправился в поездку по местам восстания, где расспрашивал стариков-очевидцев, собрал предания о Пугачеве. Итогом этих исследований стала научная работа «История Пугачева». Цензором этой исторической книги стал сам всероссийский император Николай I, который потребовал переименовать работу в «Историю Пугачевского бунта».

Впервые издана в 1834 году.

Образ Емельяна Пугачева не переставал волновать мысль и творческое воображение великого русского поэта до последних месяцев его жизни.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Александр Пушкин

История пугачевского бунта

© ООО «Издательство Родина», 2021

Предисловие

Сей исторический отрывок составлял часть труда, мною оставленного.

В нем собрано все, что было обнародовано правительством касательно Пугачева, и то, что показалось мне достоверным в иностранных писателях, говоривших о нем. Также имел я случай пользоваться некоторыми рукописями, преданиями и свидетельством живых.

Дело о Пугачеве, доныне не распечатанное, находилось в государственном санкт-петербургском архиве вместе с другими важными бумагами, некогда тайнами государственными, ныне превращенными в исторические материалы.

Государь император по своем восшествии на престол приказал привести их в порядок. Сии сокровища вынесены были из подвалов, где несколько наводнений посетило их и едва не уничтожило.

Будущий историк, коему позволено будет распечатать дело о Пугачеве, легко исправит и дополнит мой труд – конечно несовершенный, но добросовестный. Историческая страница, на которой встречаются имена Екатерины, Румянцова, двух Паниных, Суворова, Бибикова, Михельсона, Вольтера и Державина, не должна быть затеряна для потомства.

А. Пушкин

2 ноября 1833, село Болдино

Мне кажется, сего вора всех замыслов и похождений не только посредственному, но ниже самому превосходнейшему историку порядочно описать едва ли бы удалось; коего все затеи не от разума и воинского распорядка, но от дерзости, случая и удачи зависели.