Тёмный секрет успеха

У входа в кондитерскую морозный воздух обострил аромат ванили, но стоило открыть дверь, как в нос ударил запах псины. Возле порога, подергивая раздвоенным на кончике ухом, лежала тощая дворняга. Ряженая в черно-серые пуховики очередь тянулась до самого выхода. Чтобы протиснуться внутрь, мне пришлось прижаться спиной к дверному косяку. К белой дубленке припечаталась грязная полоса.

В очереди, в преддверии Восьмого марта, стояли женщины. Отыскав единственного мужчину, я поднялась на цыпочки, чтобы его разглядеть.

Лет пятьдесят, не меньше. Такие любят пышек, а я тонкая, как армянский лаваш. Зато это помогло мне пробраться к кассе. Увидев меня, продавщица опустилась грудью на прилавок и, подперев кулаком щеку, приготовилась смотреть представление.

– Извините, пожалуйста! – не то проговорила, не то пропела я самым нежным из всех голосов, которыми владела. – Не могли бы вы меня пропустить? Я вас очень прошу, мне срочно нужен торт!

Очередь загудела как мобильный на вибро. Поймав взгляд мужчины, я в стеснении опустила веки и медленно посмотрела на него из-под ресниц.

В такие моменты мое зрение теряло четкость, зато расширялись зрачки, а без того выразительные глаза приобретали томный блеск.

– Во дает, кукла! – вытаращился он. – Здесь все за тортами стоят, чего это я должен тебя пропускать? – и прежде, чем я успела воспользоваться заклинанием «белозубая улыбка», от которого на щечках появляются ямочки, добавил: – Зенками в меня стреляет, шалашовка малолетняя.

Очередь прыснула и захихикала.

Кукольное выражение съехало с моего лица, к щекам прилила кровь. Легко смеяться над чужим унижением. Посмотрим, как они отреагируют, когда дело коснется их.

– Вы правы, простите, – отступила я на шаг. – Зачем пропускать вперед женщин…

Гудение стихло.

– У баб ног нету, чтобы пять минут постоять? – хохотнул он, наслаждаясь собственным остроумием. – Или вам чего для равновесия не хватает?

Хохот перешел в нервный смешок, когда со всех концов очереди в его сторону полетела брань.

– Бессовестный, – выкрикнула самое приличное слово стоявшая впереди бабушка и подтолкнула меня под локоть: – Иди, деточка, я тебя пропущу. Пусть ему стыдно будет.

– Огромное вам спасибо!

Я улыбнулась и протянула продавщице двести рублей. Она, не спрашивая, достала «Паутинку». Нащупав в кармане мелочь, оставшуюся от репетиторских заработков, я оглянулась. Женщины продолжали поносить остряка. Автобус за их спинами уже поглощал замерзшую человеческую массу.