Бел-горюч камень

Бел-горюч камень

Ариадна Валентиновна Борисова

Счастье рядом

Изольда, дочь спецпереселенцев, получила имя в честь героини любимой оперы отца. Изочкой называла ее мама и все окружающие. Воспитывать малышку помогала овдовевшей Марии семья якутских колхозников. Девочка с одинаковой любовью относилась к обеим мамам, а благодаря второй матушке Майис всей душой прикипела к таежному краю. С переездом в город жизнь Марии с дочкой сильно изменилась. От прошлого остался только мамин бел-горюч камень – янтарь удивительной красоты – Изочке предстоит когда-нибудь вернуть его Балтийскому морю.

Ариадна Борисова

Бел-горюч камень

© Борисова А., 2022

© ООО «Издательство «АСТ», 2023

Часть первая

Огокко?[1 - Огокко – дитя (якут.).]

Глава 1

В третьей ссылке

Мария Митрохина и Хаим Готлиб были родом из Клайпеды, откуда русских повымело за несколько месяцев до Первой мировой войны, а евреев – за год до Второй[2 - Начало истории читайте в романе «Змеев столб».]. Молодая чета перебралась в Каунас, но 14 июня 1941-го ее в числе десятков тысяч политически неблагонадежных жителей Литвы без суда и следствия депортировали в Алтайский край. Там спецпереселенцы работали в колхозах, а следующим летом их забросили на острова Великого Ледовитого океана в море Лаптевых поднимать подточенную войной рыбную промышленность страны.

После победы над фашистскими захватчиками рыболовецкий участок № 7, названный по фамилии заведующего Мысом Тугарина, был ликвидирован. Рыбаков распределили по заводским и шахтерским поселкам – советская власть не предусматривала для социально чуждого контингента иного рода деятельности, кроме ТФТ[3 - ТФТ – Тяжелый Физический Труд. Рекомендация ТФТ стояла на справке спецпереселенца, выдаваемой вместо паспорта.]. Спецотдел отправил большинство тугаринских подопечных на шахты, Готлибы с другой группой попали в районный центр близ Якутска на кирпичный завод.

Прибывшие встали на учет в здешней комендатуре НКВД, где их поздравили с допуском на голосование за кандидатов в депутаты районного Совета трудящихся и Верховного Совета СССР. В остальном правовой порядок реформ не претерпел: комендант зачитал правила ежемесячной регистрации и предупредил о запрете выезда за пределы поселка на пять километров без сопроводительного документа. Самовольная отлучка каралась штрафом или недельным арестом, о чем узники, подверженные режимным ограничениям не первый год, прекрасно знали.