Мамина любовь

Чёрные настенные часы зловеще тикали. Пора принимать решение. Возможно, это одно из самых трудных решений в моей жизни. Но я и так откладывала его на слишком долгий срок.

– Я приеду. Ждите меня сегодня к утру.

Глава первая

Есть вещи, о которых совсем не хочется вспоминать. Почему-то именно такие воспоминания – самые цепкие. Они впиваются в голову как ржавый гвоздь в старый забор. Даже если вырвать его из доски, непременно останутся некрасивые отметины и щели.

Впрочем, в моей голове живут не только чудовища.

Есть в ней место и для приятных воспоминаний. К примеру, любимое мороженное. Густое, сливочное, умеренно сладкое… В любой момент я могу прижать язык к нёбу и ощутить вкус, любезно предоставленный воображением.

Стоит только закрыть глаза, порыться в сундучке с сокровенным – и вот я снова наслаждаюсь мягкостью бархатного платья, подаренного бабушкой к новогоднему утреннику. Драматичное чёрное платье с тяжёлым алым подъюбником больше подошло бы маленькой дофине, а не резвой хулиганистой девчонке.

Однако я носила его с королевским достоинством до тех пор, пока не пришла пора сменить роскошный наряд на скромную школьную форму.

Я ношу с собой и весёлый пикник в кругу друзей, и удачное выступление на сцене, и первую бабочку, сплетённую из проволоки и бисера ещё в начальной школе. Такие мелочи подобны резвым золотистым мотылькам. Когда мне становится страшно, я созываю всех своих мотыльков, прошу их рассеять тьму и указать мне дорогу.

Самое простое – вспомнить о матери.

Мать – самый первый, самый яркий светоч в жизни. Далёкая путеводная звезда, огонёк холодного мерцающего света.

Вера. Хорошее, доброе имя.

Я помню мать мимолётными отрывками. Я не могу увидеть её лица с фотографической точностью. Всё видится слишком расплывчато, как если бы я надела не свои очки и пыталась разглядеть мир сквозь чужую призму. Вот она наклоняется чуть ближе и светлые, завитые по моде прошлого века волосы спадают ей на лицо. Мама очень миловидная женщина.

В ней столько мягкости, столько нерастраченной нежности! Розовая помада подчёркивает цвет её нарумяненных щёк, немного оживляя застывшие черты. Ей идёт розовый. Глаза уже не выглядят столь печальными, а губы, оказывается, умеют складываться в улыбку.

Иногда, в редкие моменты хорошего настроения, мама гладит меня по голове. У неё тёплые руки с короткими ногтями, покрытые розовым перламутровым лаком, и огрубевшая, немного сморщенная кожа на костяшках пальцев.