Человек-зверь

Человек-зверь

Эмиль Золя

Pocket book (Эксмо)

Эмиль Золя – основоположник натурализма в литературе, автор двадцатитомной эпопеи «Ругон-Маккары» – «естественной и социальной истории одной семьи в эпоху Второй империи».

Жену начальника почтовой станции Северину Рубо терзают воспоминания о хитроумном преступлении, в котором она поневоле стала соучастницей своего нелюбимого мужа. Полиция так и не нашла виновных, но отныне семейная жизнь становится для молодой женщины совершенно невыносимой.

Именно тогда ее внимание привлекает машинист локомотива Жак Лантье.

Он хорош собой, не лишен обаяния, выгодно отличается от товарищей по высокооплачиваемой профессии чистым и аскетическим, почти монашеским образом жизни. Он кажется прямой противоположностью мелочному, жестокому и подлому Рубо.

Однако, пытаясь соблазнить Жака, Северина и не подозревает, что играет со смертью. Ведь Лантье – маньяк, из последних сил пытающийся сдержать всепоглощающую жажду убивать красивых женщин…

Эмиль Золя

Человек-зверь

Еmile Zola

La b?te humaine

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

I

Войдя в комнату, Рубо положил на стол фунтовый хлебец, пирог и поставил бутылку белого вина. Тетушка Виктория перед уходом на службу закрыла трубу раньше, чем следовало; печь страшно накалилась, и в комнате была невыносимая жара. Помощник начальника станции открыл окно и облокотился на подоконник.

Он смотрел из окна высокого дома, последнего с правой стороны Амстердамского тупика.

В этом доме общество Западной железной дороги отвело квартиры для некоторых своих служащих. Комната тетушки Виктории помещалась на пятом этаже, и окно, прорубленное в чердачной крыше, выходило прямо на железнодорожную станцию, которая врезалась в Европейский квартал; в открывшемся громадном пролете неожиданно для глаза развертывалась широкая даль. В этот день горизонт, сливаясь с тусклым набухшим небом, освещенным неярким февральским солнцем, казался еще шире.

Напротив в солнечных лучах, просвечивавших сквозь сероватую дымку, неясно обозначались вдали легкие очертания домов Римской улицы. Слева видны были навесы крытых складов, их громадные арки с закопченными стеклами. Далее шли колоссальные постройки главной железнодорожной станции, которая была отделена сторожкой и грелочной от других, меньших станций: Аржантейльской, Версальской и станции Окружной дороги.