Родительская тетрадь

Мы с ним вдвоём молчим,

ловя под лавровишней слабый шорох,

с каким небесный круг в созвездье Льва

приходит, звякнув дверью потаённой.

И волосы мои поцеловав,

застынет воздух.

Пояс Ориона

застёгнут на три дырочки.

Луна,

рождённая вот-вот, перед рассветом

свой парус тонкий выгнула, полна

невидимого солнечного ветра.

При лунном свете мрамор как живой:

не тень скользит —

то лев чуть слышно дышит,

касаясь августейшей головой

пускай не лавров, ладно – лавровишен.

Прими свой Крым и вечным, и живым,

открыв его небесные ворота,

когда тебя таврические львы

встречать выходят чуть не в зал прилёта.

Медь

За «Рио-Ритой» в парк Победы

июльским вечером приеду.

Ах, трубачи, поддайте меди,

а я отсыплю серебро.

Кружатся под софорой пчёлы

под выкрики трубы весёлой,

и крутобокая валторна

отставит в сторону бедро.

Дыши,

«Рио-Рита»,

котомка травами набита,

под шляпой-соломкой

почти не видно седины.

…Помнишь май у театра

и те весенние объятья?

Кто только с фронта, кто от парты

встречались в шесть

после войны.

Расселены полуподвалы.

Из общежитий, коммуналок

она лилась ещё, звучала,

но разъезжались кто куда.

Мелькали и терялись лица

друзей, и веера альбиции,

что летом розовым пушится,

смахнули прежние года.

Гори,

«Рио-Рита»,

у мамы платье в розах сшито,

и галстук в полоску

на фотоснимке у отца.

Королёк над лавандой,

балкон, увитый виноградом,

и комендантские наряды,

и ламца-дрица-и-цаца.

На танцплощадках-сковородках,

куда сбегали одногодки

в клешах и юбочках коротких —

и были ночи коротки —

забыта, смолкла «Рио-Рита»,

иными песнями забита.

И новые возили ритмы

из дальних рейсов моряки.

В толпе курортной и случайной

я поймана твоим звучаньем.

В футляре мелочь забренчала,

а в знойном мареве плывёт

на расстоянии ладони

весь из винтажных кинохроник

сверкающий легкомоторный

и прямокрылый самолёт.

О, этот флёр воспоминаний…

Софора мусорит цветами,

и барабанщик барабанит,

и трубачей картава медь.

И голоса жужжат, как пчёлы,

что собирают мёд софоры.

И перехватывает горло.

И слов не помню, жаль.

Не спеть.

Слабо

Слова на ветер? Ковыля

седой загривок. Степь пожухшая.

Родная скудная земля,

ты говори, а я послушаю.