Три дочери

Улетали их невинные души в высь, и тогда в бездонном небе возникали легкие, будто сотканные из невесомого пуха облака, плыли куда-то неторопливо…

А куда именно плыли – взрослым не понять, мозги у них не доходили до этого.

Двух человек беда в селе Назарьевском обходила стороной, она словно бы боялась к ним приближаться, – это были владелец быка Савоськи, покрывавшего всех окрестных коров, и хозяин огромного огненно-рыжего жеребца, к которому тоже ходила вся округа, ибо жеребенок никогда не бывал лишним в хозяйстве.

А теленок, даже самый завалящий, худосочный, тем более.

Но случалось, что и с этими счастливчиками приключались презанятнейшие истории.

Как-то Василий Егоров зашел к Тимохе Бердичеву, хозяину жеребца, – надо было покрывать кобылу и об этом следовало договориться заранее. И цену следовало обговорить заранее, чтобы не остаться без штанов.

Тимоха, слюнявя прилипший к нижней губе обмылок «козьей ножки», чистил своему кормильцу копыта – срезал ножом костяную коросту, помыкивал под нос протяжную, полную тоски песню про ямщика и думал о чем-то своем.

– Наше – вашим, – вежливо поприветствовал Тимоху Василий, стянул с головы картуз в знак уважения к владельцу племенного жеребца, но Бердичев, похоже, его даже не услышал, продолжал методично орудовать ножиком и помыкивать песню, Василий вновь поклонился еще и произнес в полный голос: – Наше – вашим… Здравствуйте, значит.

На этот раз Тимоха услышал гостя, повернул голову и приподнял одну бровь, под которой тускло засветился слезящийся глаз.

– Ну? – произнес ответно. – Наше – вашим, давай спляшем… Чего надо?

– Да вот… Гнедухе моей пора настала в очередной раз свадьбу сыграть, – смущенно пояснил Василий.

– Раз настала пора, значит, – сыграем, – Тимоха запустил пальцы в волосы, взъерошил их, – и словно бы жаркое пламя заполыхало на его голове: уж очень рыж был назарьевский бобыль.

– А еще я насчет магарыча, – Василий замялся. – Что мне вместо магарыча принести?

– Вместо магарыча – магарыч, – бобыль довольно хохотнул, опустил ногу жеребца на землю, воткнул ножик в скамейку.

 – Тьфу! – он неожиданно поморщился, отклеил от нижней губы размокший табачный лохмот. – Пользы никакой, а во рту словно бы жеребец с парой кобыл переночевал. Хоть навоз из зубов выковыривай…

Разговор о цене за услуги жеребца – такой же обязательный и тревожный для всякого хозяина «невесты», как и сам акт «закладки нового жеребенка».