Три железных дня

Что же король сделал не так?

И снова, снова он вспоминал то самое пророчество. Видение о той, которая полюбит его и будет с ним всегда.

Эти слова: «Господин, вы ранены?» Девушка, которая выходит из тумана над рекой. И конь под уздцы, бледный в туманном молоке. «Господин, вы ранены?» Любовь всей его жизни. Это же так, белый кварц?

Конечно, я ранен. Все сходится. И ранила меня она, принцесса с белой лошадью и глазами цвета тумана. Неужели такая вот она – любовь всей его жизни, когда от боли дышать трудно, а в груди отравленная стрела? Такую большую любовь обещал ему Творец?.

Серебряный кубок, брошенный его рукой, улетел в полог шатра.

– Сир, большой совет начинается.

Лериль стоял у входа в шатер и делал вид, что ничего не заметил.

– Иду, – буркнул Тэррин. Кварц спрятал на груди, как всегда.

Нет, ему не может быть так больно всегда. Это физически невыносимо. Надо самому себе поставить срок – и конец этим глупым страданиям. Пусть ему будет так больно только три дня. Три железных дня.

История эта началась в такой же день конца весны, в год 289 Распада Первой Империи, или в 5779 от Сотворения людей – как кому нравилось считать. В Версаэтте предпочитали вести летоисчисление от Распада, так как именно в тот год западная провинция стала называться королевством, и давний предок Тэррина приказал отлить корону.

Май, юный Тэррин только-только вернулся из Горного Тофема – закончился год его обучения в монастыре. Он заново радовался шелку на теле, мечу в ножнах – в Тофеме всего этого не было.

Он с кавалькадой въезжал в Первый город. Копыта лошадей словно выбивали музыкальный такт на залитых солнцем камнях мостовой, а девушки улыбались Тэррину так сладко, будто знали, что он наследный принц, а не кто-то там…

По случаю конца весны в Ратуше был большой бал – впрочем, в Первом городе балы давали по любому поводу. Тэррин немного переживал, что разучился танцевать – в Горном Тофеме, вопреки распространенному мнению, танцы были, но лишь по праздникам два раза в год.

А может он там и встретит ее – обещанную любовь? Такая мысль пришла и забылась. Но во внутренний карман на груди принц положил белый камешек кварца – свидетель его завета.

Сотни свечей, сотни людей. Кого-то Тэррин знал по Тофему – они радостно улыбались друг другу, с кем-то учился в военной академии в Фаросе, кого-то знал, как соседей, ну а кого-то и в глаза не видел доселе. В Первый город стекалась знать всего Первого мира.