В объятьях с тенью

В объятьях с тенью

Мария Сергеевна Соколова

Мария Соколова родом из Санкт-Петербурга. Помимо стихов, пишет и исполняет песни. Этот сборник – не просто сборник стихов, но этапов жизни и духовного поиска автора. О чём бы ни было написано стихотворение, в центре него – человек, женщина, обнажающая ту или иную грань своей души. Перед читателем – глубокая утончённая питерская лирика в серых тонах, сквозь которые иногда проглядывает солнце.

Мария Соколова

В объятьях с тенью

«В этом городе воздуха столько – вобрать бы весь…»

В этом городе воздуха столько – вобрать бы весь,

Надышаться с лихвой, распахнуть грудь.

Ведь есть же ещё это утро, и день есть,

Значит есть свобода успеть что-нибудь.

Этот город дыханьем мостов предваряет ночь,

Мне б научиться так обнимать Небеса.

Боже, Ты дал всё, чтобы мне помочь,

А за что ропщу, то не взяла сама.

Этот город даже колодцы не роет вглубь,

Все они столпами окон уходят ввысь.

Мне назначена встреча в аллее печных труб

С самым важным на свете, имя ему Жизнь.

Добрые руки

Свет на конце иглы

В добрых руках поник.

В утку – шампур стрелы,

Зайца на воротник.

Если умчусь в печаль,

Следом за мной не мчись.

Дальнею будет даль,

Недостижимой – высь.

Следствием этих строк

Может быть, будет боль.

Добрые руки – рок,

Вздёрнутый надо мной.

Добрые руки – меч.

Добрые руки – взрыв.

В мрамор меня облечь

Будете так добры?

И.

Сегодня я была у Вас в гостях, бродила

По вашим десяти, хотела Вам сказать:

Простите мне, моя нога ступила,

Где Ваша не могла ступать.

Там пустота (не Вы ли её пели),

Я побывала всеми из вещей:

Столом, шкафами, вырезанной дверью

(Пожалуй, самой странной из дверей),

Кроватью, что неловко будто…

И полками, вколоченными в след —

Печать от молодого Петербурга,

Не резавшего коммунальных клет.

Там тишина, какая есть не в каждом храме,

Кресты из облаков на потолке,

Там пустота.

Напоминающий о гробовом венке.

Там всё прозрачно, хорошо и настояще,

Там сокровенно, несмотря на сотни глаз.

И стол, и шкаф, давно там не стоящий, —

Там всё навечно отпевает Вас.

Джон Донн уснул, Иосиф Бродский тоже.

А мухи между рам, пока Вас нет,

Всё так же мрут, и у Земли всё то же:

Всё так же третья в очередь на свет.