Втайне от Бога

– Телефон оставите?

– Мы оба раза чудесно обошлись без телефона. Обойдёмся и в третий.

– Хорошо. Принесу.

Он зашагал прочь. Я же мельком заглянула в конверт.

В конверте был миллион.

Tabulа rasa II.

Я сидела перед чистым листом, не зная с чего начать.

Как бы ни было, правда только одна, и, деньги я уже взяла. А я привыкла врать.

День клонился к закату. За окном грохотнуло. И я уснула под стук дождя.

Проснувшись, поняла, что впервые за несколько лет отлично выспалась.

Налила кофе в большую чашку. И принялась за книгу.

По-настоящему, я не знала, что я – писатель.

Мой папа умер в солнечное майское утро. Двенадцать лет назад. Через неделю после того, как мне поставили диагноз.

Похороны проплыли как в тумане, после трёх таблеток седативного.

Мой врач оказался подлецом. Подлецом вдвойне, потому что знал меня с детства. Сказал что ненавидит всех нас – психов. И не сказал, что испугался. Он заблокировал мой номер.

В таблетках я ничего не понимала.

К другому врачу не пошла. Боялась загреметь в психушку.

Идя по улице, я нервно оглядывалась. Мне было стыдно и страшно.

После сорока дней я слетела с катушек. Потратила кредитные деньги. Продала всё. Обошла все ломбарды. Накупила нового шмотья. Духов. И билет в горы.

Как-то, я стояла над горной рекой. И верила, что смогу полететь. Пела над обрывом свои песни, которые так любил слушать папа. Мне чудилось, что смерть – простая условность.

Я ходила по краю и не чувствовала этого.

Вернувшись домой, через три месяца, с маленьким щенком на руках, обнаружила потёкшие краны и неоплаченные счета.

Щенка я назвала Фиатой. Она залезла ко мне в красную сумку. Мы так и уехали вместе.

Изо дня в день, меня мучали приступы страха. Под диваном длинная жёлтая таблеточница: антидепрессант и седативное.

Но куда больше толку было от Фиаты. Ни одной минуты я не сомневалась, что собаку эту прислали ко мне оттуда.

Со временем я стала бояться выходить из дома. Зашторивала окна. Чтобы никто не обнаружил меня – психа. И не забрал от Фиаты в больницу. Фиату я очень полюбила. Рядом с ней было не так страшно и тепло.

Дома она грызла стены, оставляла во всех углах маленькие лужицы и весело виляла хвостом, словно всё ей нипочём.

В один из таких дней к нам в гости пришёл академический композитор. Приехал на велосипеде.