Дыхание

Лицо не усталое – видно, что держит себя в форме. Вадим подумал: «Без излишеств брат у меня, как хорошая машина, готов рвануть. Знать бы еще, куда....» Темно-синий костюм хорошо сочетался с легким пальто серого, почти асфальтового, цвета, белая рубашка супрематически выглядывала из-под вишневого кашне. «Саша скорее похож на модного московского ресторатора или продюсера, чем на молодого политика», – подумал Вадим.

Сам он придерживался другого стиля в одежде. Как говорил его архангельский приятель Тимофей, Вадик придерживается одного «лука», – и радостно хохотал от собственного остроумия.

Сам Вадим, задумываясь иногда о направлении своего стиля, определил его как «бизнес-кэжуал», смонтировав термины из названий колонок в мужских журналах. Ему нравились твидовые пиджаки Harris Tweed, хорошие кашемировые свитера Lora Piana, и, поддавшись волне «денимхедству», Вадим, что называется, «подсел» на джинсы японских производителей. Впрочем, он не сильно утруждался в погоне за брендом – просто надевал то, что ему нравилось. И это ему подходило.

Вадим стоял около брата, рассматривая людей, ждущих начала церемонии. Было видно, что присутствующие группируются компаниями, связанными какими-то общими делами. Вадим начал рассматривать лица. Он не считал себя великим физиогномистом, но всегда, когда оказывался в незнакомом месте, начинал анализировать лица людей. Ему вообще всегда было интересно оценивать лица, фигуры, размышлять про себя, кто человек по профессии, какая у него жизнь.

Иногда Вадиму приходила мысль, что он в такие моменты похож на энтомолога. Как кузен Бенедикт в «Пятнадцатилетнем капитане», который в любой ситуации на природе не упускал случая порассматривать жучков-паучков.

Вадим отметил группу из нескольких мужчин и женщин, стоявших у стены под картиной с меланхоличным пейзажем. «Медики… или бывшие медики, врачи… Хотя бывших врачей, как и ментов, не бывает», – подумал Вадим. Лица были, как говорится, обезображены интеллектом, чувствовалось, что люди много лет занимались чем-то сложным, требующим умственных усилий.

Такие лица Вадим распознавал сразу. Считывал, как говорил он сам. Избитая фраза «человека можно читать, как книгу» зачастую находила подтверждение в жизни.

Другие человеческие типажи привлекли внимание Вадима чем-то неуловимо знакомым. Тем, что он видел на протяжении последних десяти-двенадцати лет. «Новая буржуазия, скорее всего… госаппарат, как говорят в официальных сообщениях.