Заключённый в России

5/

Она подошла ко мне совсем близко, упёрла сжатые кулаки мне в грудь и спросила:

? Как у нас с тобой? Хорошо или плохо?

    Станислав Лем, «Солярис»

К Другим Факторам могут также относиться:

? Ностальгический мотив;

? Ностальгический мотив в отношении Маяковского и его стихотворения «Что Такое Хорошо и Что Такое Плохо?»;

? Ностальгический Мотив в отношении словосочетания «совсем близко» применительно к женщине;

? Другие Ностальгические мотивы.

Могут быть даже необъективные мотивы для жертвоприношений Копибуку. Например, если к текущей цитате добавить эмоциональную атмосферу «Соляриса», она станет более объёмной; само слово «подошла» предполагает движущуюся картинку; обаяние молодой девушки Хари описано в книге в другом месте и т.д., и т.п. Читающий цитату, может быть, не знаком со знаменитым фантастическим романом Станислава Лема, поэтому такие мотивы, – основанные на контексте, – необъективны. Соответственно учреждена цензура. Моё настроение стоит выше моей же цензуры, поскольку тетрадка моя личная.

Мотивы могут быть вообще иррациональными.

006. /..6/

Психологически вы имеете преимущество, будучи невооружённым, при том условии, что противник знает об этом.

    А.Холл, «Берлинский меморандум»

Моё мнение может не совпадать с высказываниями знаменитых и не очень знаменитых писателей. А может и совпадать.

007. /..7/

Среди заблуждений моей юности была мысль, будто я создан из тонкого фарфора; но какое облегчение – осознать, что я из той же глины, что и все прочие.

    Уильям Дин Хоуэллс, «Возвышение Сайласа Лэфема»

Когда мне было восемнадцать лет, я начал писать повесть.

Писал вручную. Правка и редактирование написанного вручную текста – очень утомительное и кропотливое занятие. Помню, зачёркиваешь какую-нибудь фразу, ? и сверху, между строк, вписываешь новую её редакцию. Я писал в толстой тетради формата А4. У неё были зеленоватые страницы в широкую линейку, так что иногда между строк можно было втиснуть по две редакционные строки. Пот?м я переписывал текст начисто и опять находил какие-то места, которые хотелось бы исправить.

Я и исправлял. В итоге, когда у меня появился более или менее постоянный доступ к компьютеру, я взял свою тетрадь, распухшую от нанесённых чернил, и создал, наконец, электронный вордовский файл. К этому моменту мне уже было за двадцать, а я всё ещё не мог закончить первую главу своей повести.