Геометрия побега. Стихотворения

Бензина россыпью на негустой воде,

на отраженье жжёном и тяжёлом

лежишь, как два любовника в траве,

и шевелишь в ней узкой головою…

О ты, который выжит и нашит,

как туз бубновый на кленовой жабре,

ты из меня – щеглом из тьмы – дрожишь

и жабой голоса во рту то

длишь, что умираешь.

«Войным-война здесь, Катя, непогода…»

Войным-война здесь, Катя, непогода

по воздуху вползает запах йода

по тростнику китайскому – порода

решает всё за нас, как за удода

(о!) этот запах кухонный, пернатый,

что отстаёт от до-стихов – как даты

скажи ещё кому-то: «запах йода…» —

и морщится [в нутро своё] природа.

О, этот воздух (йэ!) катеринбургский:

волной идут кретины на этрусков —

во их главе Улисс [почти] маячит —

он наблатыканый ХИММАШ переиначит.

Здесь, на резиновых деревьях, спят наречья —

как дым до дыр самим себе переча,

И запах спирта вьёт в песочницах гнездо,

растягивая жизнь до самой ДО.

Храни, мой дым [почти что папиросный],

царапины [а вовсе не вопросы]

в коленках, сорваных когда войным-война

была ещё весома и больна —

о, белый запах меж пустопорожних —

нас обучил быть-лить неосторожный

[всё больше в горло] [больше горлом] йод

из чернозёма как трава рот в рот

«Сидит обманкой в поплавке…»

Сидит обманкой в поплавке

кузнечик нашей бытовухи —

поклёвка ходит налегке

и лижет спирту руки,

и рыбы светят из-под вод

мохнатым светом глаза,

везут стихи во мгле подвод

живых три водолаза,

сидят в прозрачной немоте

в каком-нибудь Тагиле,

ладонью водят по воде

в неслышимом здесь стиле

в услышимом и там и здесь

кузнечике пропащем.

Сидит обманкой в поплавке,

что умирать не страшно,

что если бог какой-то есть —

то снег к Тагилу жмётся

(от холода его слепой)

в собачьи стаи бьётся.

Там – говорящий поплавок

меня обманкой лечит:

чем ближе смерть – плотнее бог,

чем наст – прозрачней речи

«Скрипящая пружина слепоты…»

Скрипящая пружина слепоты

вытягивает светом из нутра

животного февральской густоты

замеса воздух – будто здесь гора

все семечки подсолнечные жмёт

в ладони додекретной темноты

у масляного временного рта —

открытые для неба так пусты.

Я выучил уральский разговор

татарских веток, бьющихся в окно,

скрипит пружина воздуха внутри

озона.