Завещание Гранда

Он скорбно глядел перед собою, губы его были плотно сжаты.

– С вами ничего не случилось? – озабоченно спросила она.

– Нет, я еще жив. Почему вы спрашиваете?

– Просто у вас такое лицо, точно вы едете в крематорий.

Он грустно промолвил:

– Вы не ошиблись. Случилась беда с дорогим человеком.

– С кем же? – спросила она с участием.

Он призадумался и произнес:

– Имя вам ничего не скажет. Оно ни разу не прогремело на требовательных подмостках жизни и в свет прожекторов не попало. Он скромно трудился в своем департаменте в ответственной сфере рыбоводства.

Но сердце было из чистого золота.

Водительница была взволнована:

– Очень душевно и проникновенно.

– Я должен сказать о нем несколько слов. Само собою, не так эскизно. Это – суровое испытание. Но лучше меня никто не скажет. Никто не знал его так, как я.

Она сказала:

– Во время пауз изредка взглядывайте на меня. Может быть, вам станет полегче.

И, встретив его вопросительный взгляд, призналась:

– Наши маршруты сходятся. Я вам уже сказала об этом.

Они драматически совпали. С дочкой покойного мы – подруги. Вместе учились.

Он отозвался:

– Непостижимо.

– Но это так. Странно, что я вас прежде не видела.

Остановившись на площадке и выбрав для машины местечко, она протянула ему ладошку:

– Дарья Гуревич. Ваша очередь.

– Гвидон – мое имя, – сказал ее спутник.

После печального обряда и обязательных поминок они оказались в ее квартирке.

– Достал ты меня надгробным словом, – сказала усталая Гуревич. – Прямо перевернул всю душу.

– Надеюсь, она вновь приняла свое исходное положение, – сочувственно отозвался Гвидон.

– Выходит, не разглядела покойного. Ты просто мне раскрыл горизонты.

– Ну вот еще, – пробурчал Гвидон. – Какие горизонты над ямой…

– Нет, это так. Я почти прослезилась. Жаль, что за столом на поминках ты уже не сказал ни слова.

– Вдохновение не приходит дважды.

Он вяло разглядывал душную спальню. Ложе, принявшее их в свое лоно, было похоже на колыбель, разросшуюся и вширь и вдоль.

На круглом столике щурил глазки бесстыдный обнаженный божок.

– В печальном месте свела судьба, – задумчиво вздохнула Гуревич. – А ведь иначе могли и не встретиться.

– Запросто, – подтвердил Гвидон.

– Однако как жадно хочется жить на панихидах и погребеньях, – она притянула к себе его голову. – А ты к тому же еще прехорошенький. Ресницы девичьи, адской длины. И очи восточные, миндалевидные. На подбородке – вкусная ямочка. Груша бы лопнула от злости.