И еще там был я

Тогда я многому удивлялся в тебе. А потом открыл еще больше в себе.

Я делаю шаг навстречу, ты вновь отступаешь назад. Линзы тебе не идут. Голубой неестественен в раме из смуглой оливковой кожи. С янтарными было лучше. Теперь ты совсем не змея. Печально. Не то, что я.

Море

В воздухе пахло морем.

Это всё, что я помню о своём детстве: безжалостное южное солнце, отвратительный, рыбный запах моря и крики чаек-стервятников.

А, может быть, всё было совсем иначе.

Может, это была зима.

Вечная. Воздух сухой – вдыхаешь, и он впитывает всю влагу в твоих лёгких, они сжимаются, скручиваются и колют, как привычно колет твоё лицо.

Если бы я что-то помнила о своём детстве, я бы обязательно рассказала.

Но я не помню.

Иногда мне видятся вещи, которых просто не может быть на этом свете.

Люди, летающие по небесам быстрее птиц и самолётов. Чудные звери, по форме своей схожие с осьминогами, но передвигающиеся в отличие от них по суше. Огромные, не представить себе, космические тела, проходящие друг от друга на расстоянии столь малом, что не разглядеть и не измерить.

Раскалённые металлы, непрестанно движущиеся в центре земли.

Мой отец. Живой.

Солнце, как тлеющая сигарета, проплавившее дыру в небе.

Воспитание

– Неправильно ты, Валя, к съемщикам своим относишься. Вот мои – тихие-тихие, убираются – ни пылинки, разговаривают уважительно. Хотя обычная молодежь, ничем не лучше твоих. Ты просто их распустила, вот и все.

– А что я не так делаю?

– Сучата.

– Что?

– Су-ча-та. Всегда, когда думаешь им что-то сказать, прибавляй мысленно "сучата". Если хорошо звучит – говори, а плохо – меняй!

– Я как-то даже не знаю…

– Да давай попробуем. Вот что ты им обычно говоришь, когда за деньгами приходишь?

– Ну, добрый вечер, например, говорю.

– Добрый вечер – неплохо, но тут надо с нужной интонацией. Я обычно говорю так: здравствуйте, как у вас дела здесь? И все это, конечно, с сучатами в голове.

Ну что ты краснеешь! Не в церкви, ей-богу.

– Как-то неправильно это. Они же хорошие ребята, молодые просто, ещё не привыкли.

– Так пусть привыкают! Валя, ты им только поможешь! Поймут, как жизнь устроена, что не всякий под их дудку плясать будет, а что и самому надо уметь, где надо, прогнуться! Ты дурного ничего не делаешь: даже вслух их не ругаешь. А уважение, Валя, через страх достигается. И немножечко через любовь.