Блик

Тяжёл трагедий шаг, однако

Мудр заглянувший в эпилог.

Всё, что случается, во благо,

Мы близоруки на итог.

Доверься, даже если плаха —

Исход счастливых теорем.

Всё, что случится, всё во благо

Тебе, и мне, и вам, и всем.

Парус

Читаю ненужные книги.

Пишу стихи о ненужном.

Но книги – светлые лики.

А здешние всё о скушном.

Не в этом ли счастье, други, —

плыть поперёк теченья,

когда умывают руки

в мычании и мучении?

Страшная доля – стадность.

Парус – он одинокий.

Если и есть невнятность,

то да простят мне боги.

Крыльями станут плечи.

Крыльями руки станут.

Станут стада овечьи

ближе крылатому стану.

Солнце в высоких книгах.

Ветер в стихах ненужных.

Вера в пресветлых ликах —

нынешних и грядущих.

Распахнутое

Анне

Пойдём в распахнутое лето,

Нездешняя, иная, та.

Прими признание поэта

На третьей стороне листа.

Пусть всё раздвоено и мнимо:

Копыта, царства, ложь побед.

Двуликий Янус ехал мимо,

А я махнул ему вослед.

Вдруг он не знает, как случайна

Связь, единящая сердца,

Что есть мистическая тайна

Обратной стороны лица.

И я скажу тебе об этом

Сейчас, когда уста в уста,

Чтоб не кончалось наше лето

На третьей стороне листа.

Мы время наречём виною,

Лишь распадётся связь времён,

Но ты останешься со мною

Там, где не ведают сторон.

Закрытая тетрадь

О Постум, Постум, дни бегут,

А мы всё что-то пишем, пишем,

И каждый говорящий тут

Надеется, что будет слышим.

Здесь всё не так, мой старый друг,

И в том, что всё не так, – загадка.

И всякий раз скользит из рук

Пародия миропорядка.

Ведь в том, что всё не так, и смысл.

И сердце в воле неслучайной

Вне биржевых бумаг и числ

Живёт неизъяснимой тайной.

Железный Век глядит в окно —

Где ж благородные усилья?

Мы закопали наши крылья

И верим, как отцы давно,

В простые низменные вещи —

Спорт, деньги, карты и вино,

Не зная сказки высшей, вещей.

Но приглядишься – пуст орех:

Всё это двигалось и ело,

Мычало, плакало, хотело —

Во чреве, чревом, тело к телу,

А после убивали всех.

И говорил Платон достойным,

Что так бывало много раз:

Потоп или огонь и войны,

Беспечных, пожирают нас,

Оставив в продолженье рода

Живыми горсточку невежд,

Чтобы начать могла природа

Всё заново, пройдя рубеж

Гордыни дьявольской в крови

И оскудения любви.