Юдифь

Юдифь

Леонид Генрихович Зорин

В каждой женщине есть что-то от библейской Юдифи, отрубившей голову Олоферну Любовь зачастую превращается в смертельный поединок, «горячку», «помешательство», «амок». И разгадать «женские секреты» не по силам даже опытному разведчику-нелегалу…

НОВАЯ КНИГА от автора легендарных «Покровских ворот», «Царской охоты» и «Выкреста» – именно о такой «любви-наваждении», в которой не жаль «потерять голову». О роковом влечении, пронесенном через все катаклизмы и войны XX века. О том, что не только в разведке и диверсионных рейдах, но и в любви «твоя ставка – жизнь».

Леонид Зорин

Юдифь

Юдифь

Маленькая повесть

Не буду называть его имени. Пусть он останется безымянным. Так жил он большую часть своей жизни. Навряд ли бы он захотел огласки. Стало быть, следует промолчать. Кто его вспомнит, тот догадается.

Впервые увидел его так давно, что даже становится страшновато. В другом столетии, в другой жизни – в самом конце сороковых или в начале пятидесятых.

Однажды театр Советской армии меня пригласил посетить просмотр только что выпущенной пьесы. В театре этом бывал я редко, он подавлял меня монументальностью, своими чрезмерными габаритами, громадным залом, громадной сценой – не только зрители, но и актеры казались песчинками в пустыне. Если бы мог я тогда предвидеть, что не пройдет и десятка лет и этот театр на долгие годы займет в моей жизни особое место!

Пьеса, которую мне предстояло увидеть в тот день, была о разведчиках.

На эту тему писалось и ставилось великое множество пьес и спектаклей. Что объяснялось достаточно просто. Подвиг советского человека был обрамлен детективным сюжетом, а положительный персонаж не вызывал непременной скуки. Артисты играли не без плезира, публика заполняла ряды. Все стороны оставались довольны. Правда, любое новое действо не отличалось от предыдущего, но это казалось почти обязательным. Входило в условия игры.

На сей раз, едва ли не с первой реплики, я ощутил, что смотрю другую, какую-то непривычную пьесу.

В ней было нечто несочиненное и достоверное, плоть и быт. Русские люди в китайском городе имели свои незаемные судьбы, и даже герой произведения, агент, нелегал, никого не учил, не заявлял о готовности к смерти, не присягал на каждом шагу в любви к своей партии и отчизне, а занимался своими обязанностями. Какие-то линии провисали, слово могло быть и побогаче, но это прощалось – не было фальши.