Обольститель Колобашкин

Разумеется. Далее.

Колобашкин. Боб не верит Максу И тогда Макс приходит к Бобу самолично с гравитатором под мышкой. Сидят. Пьют чай двадцать первого века с водорослью… как ее… с хлореллой. А вокруг все как положено в ихнем веке: два робота, жена Мери, искусственный климат. Но Боб по-прежнему не верит в гравитатор. Судьба изобретателей. Макс в гневе: «Ах, ты не веришь мне, Боб!» И он направляет гравитатор на квартиру Боба. И – бенц!

Зенин. Что – бенц?

Колобашкин. Нету. Ни квартиры, ни Мери. Все спалил гравитатор к чертям собачьим.

Боб в отчаянии: «Что ты наделал, Макс, где моя жена Мери? Мы жили с ней душа в душу, меж нами была игра!» Тут Макс как захохочет! Потому что… хи-хи-хи… это была… ха-ха-ха… первоапрельская шутка. Это был не гравитатор, а… хо-хо-хо… просто датчик направленных биотоков. И, следовательно, все испепеление происходило лишь в воображении присутствующих. (Бодрясь) Как финальчик?

Зенин (Ивчикову; раздраженно). Что вы на меня так смотрите?

Ивчиков. Вы очень похожи на моего начальника товарища Пивоварова… то есть его фамилия Скобелев… У нас даже местком…

Колобашкин.

Он – беллетрист… Ну мы пошли, пожалуй…

Зенин. Стоит ли торопиться? Ведь вы так мечтаете рассказать мне остроты, которые, безусловно, подготовили для раздела «Барон Мюнхаузен»?

Колобашкин. А, как же… (Грозно) Владимир Еремеич, я надеюсь, что хотя бы остроты…

Ивчиков. Я не совсем понимаю…

Колобашкин. Он даже не понимает! Это черт знает что! По-моему, это все из-за буфета. Как только у нас закрылся буфет на ремонт, исчезли все квалифицированные авторы.

Где научно-фантастические остроты, Володя? Нелепицы, каковые ты обещал нам родить?! (Подступая, шепотом.) Не подведи – не выдай – пожалей детишек малых…

Ивчиков. Ах, нелепицы? (Засмеялся.) Нелепицы я, пожалуй, вам скажу.

Изумленное лицо Колобашкина.

Я их очень люблю и всегда запоминаю. Вот, к примеру: «На острове Хоккайдо птицы поют так сладко, что больным сахарной болезнью запрещают ездить на остров Хоккайдо».

Колобашкин. Потрясно!

Зенин. Несравненно! Только я уже где-то это читал.

Ивчиков. Я тоже где-то это читал, только не помню где.

Колобашкин. Так какого же черта!

Ивчиков. А вы знаете, эта нелепица – очень хороша. А почему хорошие вещи нельзя напечатать дважды? Я читал очень много плохих вещей, которые печатали дважды и даже трижды…

Колобашкин. Ну точно – беллетрист. Итак, вот острота, подготовленная лично мною, правда, она пока всего одна.