Тихх и Каменные головы Севера

– Ну, давай, малыш Тихх, – наседал старший брат, – повтори-ка для нас свое выступление! Это ведь ты небось свою детскую сказочку на Горидукх репетировал, а?

– Ха-ха, точ-но! – старательно повторяя за Каиштой, рассмеялся Дробб. Для убедительности он согнулся пополам и так схватился за живот, как будто там и правда было за что хвататься. – Это у тебя, малыш, все от ска-зо-чек твоих. Что поделать, – Дробб театрально развел длинными руками-плетьми, – те, у кого нет де-во-чек, утешаются ска-зоч-ка-ми.

«Мастер подражаний».

– Страшная, наверно, будет, ууу! – вскинул руки и запружинил пальцами Вруттах. Толстые и короткие, в броне перепачканных ягодным соком перчаток, они напоминали черных лесных слизней.

«Мастер иллюзий».

– Не «ууу», – пихнул его в пухлый бок Ижи, – а «аууу»! Ну и память у тебя, Вру-вру! – И шмыгнул так громко, что можно было предположить, что Вруттах получил смачную оплеуху за свою неточность.

«Мастер маэстро».

Тихх тупо уставился в одну точку – размытое в полуденном мареве желтое пятно дрока, цветущего на всхолмье к востоку от ежевичной поляны.

Единственный необобранный куст, островком возвышающийся над морем обезглавленных полупрозрачных стеблей.

«Ин-те-рес-но, поче-му?» – стучало у него в висках.

Сегодня ведь собирали не только ежевику. Вино (в памяти снова всплыло кислое дыхание Каишты) нужно, чтобы встретить Скарабея, а цветущие ветки дрока, чтобы проводить Ящера. Желтый – цвет последнего летнего созвездия. Скоро оно исчезнет, растворится в засухе Скарабея, и земля снова потрескается, как облупленная краска, и снова от случайно выроненного на камень кресала разгорятся лесные пожары.

И все же, это будет уже осень. А сейчас – время благодарности за звездный свет, мягкие дожди, ранние рассветы и поздние закаты, а самое главное, за урожай. И, хотя благодарности за урожай ежевики Тихх уже не испытывал, все же он собирался помочь матери сплести гирлянду из дрока, чтобы украсить крыльцо. Вернее, террасу, да, скоро он привыкнет. Привыкнет, и Каишта перестанет смеяться над ним: «Крыльцо! Ха-ха-ха! А дверью, часом, не хочешь в лицо? У моего отца не крыльцо, а терраса. Из камня, как в замке-горе, ясно? Хотя, думаю, тебя уже исправить. Огненным богом клянусь, уж лучше бы вы с мамашей на своем крыльце и оставались!»

Однако, и крыльцо, и террасу, и уличный алтарь – у кого что – давно уже пора украшать. Ящер ждет: Тихх видел это в том, как выгнута была его звездная спина, как вытянута узкая шея.