Сестра

Пробравшись сквозь заросли ивы и срезав по гибкому пруту для «индейских» луков, ребята попали на широкую равнину. Ветерок колыхал высокую траву и вздымал в воздух сезонную пыльцу.

– Смотрите! – крикнула Лара и, не дождавшись, когда остальные разглядят среди травы коричневые бочонки камыша, побежала к ним. Ребята бежали за ней, разводя руками высокие стебли. Добравшись до цели, они обнаружили, что камышом окружено небольшое озеро. Темную воду окоймляло по берегу кружево ила. Впоследствии у этого озера произойдет одно из самых ярких событий в Лариной жизни, а пока они вместе радовались своему открытию, обследовали берег, а после устроили привал с хлебом и сыром.

Так проходил последний месяц летних каникул. Строили шалаши, играли в казаки-разбойники, купались в холодном родном Балтийском море. Их сердца отстукивали один сумасшедший ритм, головы бурлили идеями, и вся жизнь, длинная и удивительная, расстилалась перед ними нескончаемым полотном, на котором им предстояло выткать узоры своих судеб.

Оставалось два дня до начала учебного года и мальчишки устроили турнир по фишкам против соседнего двора. Фишки продавались вместе со жвачкой, а дорогие и редкие – по отдельности. Это были небольшие картонные или пластиковые кружочки с различными картинками. Были так же «перелевашки», меняющие изображение в зависимости от того, под каким углом на них смотреть. Ребята собирали настоящие большие коллекции фишек и очень ими дорожили. Игра производилась следующим образом: каждый ставил по равному количеству фишек, далее их складывали стопкой, картинкой вверх, и ребята по кругу, зажимая стопку между большим и указательным пальцами, били ею о землю.

Те из фишек, что перевернулись, считались выигрышем.

Борька играл виртуозно, за что часто был бит, Лара же играла только в своем дворе, а в междворовых турнирах участвовала исключительно в качестве Борькиной болельщицы. В этот раз играли против соседнего двора, куда Ларе, Борьке и Тузику входа не было. Там заправляли Костик и Сашка Марасюки (антисемиты и фашисты, как называл их Борька), поэтому жидам и черномазым там было не место.

Юрку туда тоже не пускали, так как он состоял в близкой дружбе с жидовскими братом и сестрой и черномазым Тузиком. Честно говоря, этим четверым соседний двор и даром не дался, но этим летом старший из Марасюков, Костик, повесил там на старой бузине тарзанку. И теперь все на ней катались, а они – нет.

Играли на нейтральной территории между дворами.