Портрет

Луи бормотал что-то про усталость, прекрасную женщину, сходу потрясшую его измученное полетом воображение… И мило извинялся. Народ растерянно улыбался.

В общем, инцидент был исчерпан. И даже истолкован, как забавная причуда артистической французской натуры.

Но с тех пор Марина постоянно ловила на себе ощупывающие взгляды Луи. В них не было обычной мужской похоти, – парижанин разглядывал ее внимательно, хладнокровно, и это смущало и пугало Марину.

– Все-то вам, девки, не так! – возмутилась заместитель шефа Римма Федоровна, услышав жалобу Марины.

 – Не смотрит – обидно, смотрит – плохо! Это же воспитанный мужчина, не то, что наши обормоты! Как он должен смотреть на тебя?

– Не скажите, – поддержала Марину Лидочка, – я тоже удивилась, когда поймала его странный взгляд!

– На себе? – насмешливо осведомилась Римма Федоровна.

– Почему – на себе? На Марине, – ничуть не смутилась Лидочка. – Он смотрит на нее как-то… Неестественно, что ли…

– Цинично, – буркнул бородатый художник Семен, – будто козу на базаре покупает

– А, может, он жениться на Мариночке хочет, – подняла бровь Римма Федоровна.

 – И выбирает жену основательно, как это принято во Франции… А взгляды у всех мужиков одинаковые.

Никто не знал, как выбирают жен во Франции, но Марина отметила: Семен попал в точку! Значит, ей не показалось, что Луи оценивает каждую часть ее тела, – даже в рот заглянул… Словно она кобыла какая-то…

Марина провела помадой по губам. Надо бы что-нибудь поярче… После пятичасового сна она выглядела неплохо, но эта бледность… Ночные гулянки в ее возрасте бесследно не проходят.

…В зеркале танцевали листья под незнакомую мелодию. «Флейта», – поняла Марина, рассматривая анфиладу комнат, разделенных прозрачными стенами. Сквозь них проступали силуэты, которые становились все четче…

Одна фигура показалась знакомой. Красавица в алом платье закрыла веером губы и умоляла взглядом: спаси!..

Шагнула вглубь, словно пытаясь скрыться…

Марина вскрикнула.

По зеркалу пробежала дрожь, портрет вытянулся, уменьшился и будто покрылся пленкой…

Марина могла поклясться: мгновение назад на полотне была изображена она – Марина…

– Что за…

Обернулась. Портрет как портрет. Старинный. В тяжелой раме.

Брюнетка с веером совсем не похожа на нее. Зеленые глаза, атласное платье, жемчуг на смуглой шее…

– Привидится же такое…

Марина была реалисткой, галлюцинациями не страдала, в барабашек не верила.