Данте (киносценарий)

Франциска Ассизского,[10 - Франциск Ассизский (1181 или 1182–1226) – Итальянский религиозный деятель, католический святой. Канонизирован в 1228 г. Проповедовал аскетизм, любовь к ближнему и братство. Основатель братства миноритов (1207–1209 гг.) – «меньших братьев», которое позже преобразовалось в орден францисканцев.] опоясывается веревкой Нищих Братьев.

Первый светский учитель Данте– ранний гуманист, Брунетто Латини,[11 - Латини Брунетто (1220–1294), итальянский и французский писатель, общественный деятель, секретарь Флорентийской республики.

] вольнодумный философ.

И в Бога я не верил.

И Церкви я не чтил;

Словами и делами

Я оскорблял ее.[12 - Цитата из аллегорической поэмы Б. Латини «Tesauretto».]

Брунетто читает с Данте Вергилия[13 - Вергилий Марон Публий (70–19 до н. э.) – римский поэт.] и говорит ему о славе великих древних поэтов.

Коль будешь верен ты своей звезде.

То и тебе откроет двери Слава.[14 - «Ад». Песнь XV, ст.

55–56.]

Запечатлен во мне навеки, сэр Брунетто,

Ваш дорогой, любезный, отчий лик.

Тому меня вы первый научили.

Как человек становится бессмертным.[15 - «Ад». Песнь XV, ст. 82–85.]

Отроку Данте надо сделать выбор между двумя бессмертными, небесным и земным, – между двумя путями, – вслед за Франциском Ассизским или за «божественным» Вергилием.

После первой встречи с Беатриче, «бог Любви воцарился моей душе так, что я вынужден был исполнять все его желания.

Много раз повелевал он мне увидеть этого юнейшего Ангела».[16 - «Новая жизнь», II.]

Отрок Данте видит Биче и говорит с нею все в той же длинной черной тени, откинутой утренним солнцем от башни Дэлла Кастанья на белую площадь Сан Мартино.

Сэр Алигьери заключает у нотариуса письменный договор с ближайшим соседом своим. Манетто Донати, о помолвке сына с маленькой двенадцатилетней дочерью Манетто, Джеммой. Данте знал ее давно, раньше, чем Беатриче, потому что они жили почти под одною кровлею, в двух соседних домах, разделенных только небольшим двором, видятся постоянно, вместе игрывали и беседовали на той же солнечно-белой площади, в той же черной тени от башни, где встречался он и с Биче.

Но в день помолвки, глядя на Джемму, эту знакомую, миловидную, но почему-то ему опостылевшую, скучную девочку, он вспоминает ту, другую, единственно ему родную и желанную, – Биче.

II.