Тройная метка. Право на отцовство

Пока не раздался хруст костей.

– Мамочки, – просипела, когда подняла голову.

Мужчина был полностью обнажен и совершенно не стеснялся этого. Лицо на фоне света луны выглядело зловеще, а затем он продолжил превращаться, принимая промежуточный облик между волком и человеческой ипостасью. Полуоборот. Его тело стало покрываться мелкой черной шерстью, мышцы раздались вширь, представляя моему взору мощь дикого оборотня. Нижняя челюсть выдвинулась вперед, а член закачался между ног, пугая своими размерами.

– Люблю близость в истинной форме, будор-р-ражит, знаешь ли, – щелкнул длинным языком и обвел меня маслянистым жадным взглядом.

Сглотнула и поползла назад, никак не могла встать, чувствуя лишь слабость в ногах и теле.

– Я… Я… – судорожно подбирала слова. – Я замужем.

Выдохнула в конце, не понимая, почему он не чувствует на мне запах другого самца.

– И где же твой муж, кошечка? – оскалился, медленными пружинистыми шагами продвигаясь ко мне и прищуриваясь.

– Кошечка? – спросила с недоумением, стараясь потянуть время к приходу Раниля, который, как я надеялась, вскоре появится.

– Такая же ласковая и ароматная. Так ты не ответила, где же твой муж? Что-то не видно его, может, обманываешь меня? Боишься? Не стоит, Громила не обидит такую прелесть, – опустил взгляд на мое тело, и член его от увиденного дернулся, привлекая к себе мое внимание.

Ярко-алый, с отчетливой грибообразной головкой, он представлял угрозу для всего женского населения, но почему-то сейчас был нацелен именно на меня.

– Не подходите! Он… Он ушел на охоту, с минуты на минуту будет, и вам не поздоровится! Так и знайте!

Вопреки моим надеждам, он не отступил, хотя и принюхался в воздухе. Нос его сморщился, словно аромат другого самца вокруг меня он учуял, но единственная реакция, которая последовала от него – это смех. Гортанный и проходящийся током по моему позвоночнику.

– Не поздоровится? Где ты таких слов нахваталась, кошечка, ай-яй-яй.

Хороший самец должен беспрестанно охранять свою самочку. Раз его нет, значит, я могу забрать тебя себе. Не бойся, Громила о тебе позаботится. Очень хорошо позаботится. Я умею делать приятно, тебе понравится.

Поступь его шагов была тихой и размеренной, словно дикий лесной зверь подкрадывался к своей добыче. Я отступала ползком, слыша, как хрустят подо мной веточки и шуршит листва. Его слова о себе в третьем лице пугали не меньше, чем звериная форма.