Сенька Голотур

Сенька Голотур

Александр Алексеевич Богданов

«…Пароход «Аскольд» стоял в Нижнем почти трое суток.

Время было ярмарочное, и матросы беспросыпу пьянствовали: бродили шумной ватагой по ярмарочной площади, смотрели «Петрушку», пили кислые щи в ларьках, позвякивали кисетами с серебром и рассыпали во все стороны весёлые шуточки и бурлацкую брань…»

Александр Алексеевич Богданов

Сенька Голотур

Пароход «Аскольд» стоял в Нижнем почти трое суток.

Время было ярмарочное, и матросы беспросыпу пьянствовали: бродили шумной ватагой по ярмарочной площади, смотрели «Петрушку», пили кислые щи в ларьках, позвякивали кисетами с серебром и рассыпали во все стороны весёлые шуточки и бурлацкую брань.

В Азиатском переулке случился на второй день скандал. Около одного из увеселительных домов матрос Сенька Голотур, Самарский «горчичник», драчун и забулдыга, молодой рыжеголовый парень, затеял ссору с проезжими персами.

Ссора вышла по пустякам, вздорная и дурашная.

Матросы в игривом настроении возвращались на ночевку. Шли с разухабистой песней, которую горланили, не обращая внимания на угрозы унтер-квартала:

Во-олга мать моя родная!..

Из певцов особенно отличался Голотур. Напруживая широкую сильную грудь, он брал отчаянные ноты высоким звонким тенором, гикал, вкладывал в рот два пальца и по-разбойничьи свистал:

Что ж вы, братцы, прий-уныли!..

Эй ты, Филька, ч-чёррт пляши!..

Потом он приседал казачком на землю, топотал, лихо выбрасывал ноги, хлопал в ладоши, кружился кубарем и, стремительно вскочив, отбивал по сухой земле четкую рассыпчатую дробь.

Пейте братцы в круговую,

3-за по-омин её души!..

Матросы только гопали ему с одобрением:

– Ах, штоб тя разорвало!.. Л-ловко!.. Сень, пройдись-ка колесом!

Среди общего восхищения Голотур становился на руки и делал несколько оборотов колесом с одной стороны улицы на другую.

Молодая удаль бурлила в нем.

Удобный случай как раз представился, – на земле, уткнувшись лицом в желтый сорный песок, лежал человек. Это был перс. Очевидно кто-нибудь столкнул его пьяного с крыльца, и он уснул – так, как свалился: на четвереньках, раскрылив руки и выставив из-под цветного бешмета широко расставленные ноги.