Стихотворения. 1880–1903

И будет мне чужда земная сладость

И даже сердцу милая печаль,

Как чужды звездам счастие и радость…

Но мне сознанья моего не жаль,

Покоя жду… Душа моя устала…

Зовет к себе меня природа-мать…

И так легко, и тяжесть жизни спала…

О, милый друг, отрадно умирать!

    1889

Баллада («Сырые проходы…»)

Сырые проходы

Под светлым Днепром,

Старинные своды,

Поросшие мхом.

В глубокой пещере

Горит огонек,

На кованой двери

Тяжелый замок.

И капли, как слезы,

На сводах дрожат.

Затворника грезы

Ночные томят.

Давно уж не спится…

Лампаду зажег,

Хотел он молиться,

Молиться не мог.

– Ты видишь, Спаситель,

Измучился я,

Отдай мне, Учитель,

Где правда твоя!

Посты и вериги

Не Божий завет,

Христос, в Твоей книге

Прощенье и свет.

Я помню: в оконце

Взглянул я на сад;

Там милое солнце, –

Я солнцу был рад.

Там в зарослях темных

Меня не найдут,

Там птичек бездомных

Зеленый приют.

Там плачут сирени

От утренних рос,

Колеблются тени

Прозрачных берез.

Там чайки мелькают

По вольной реке,

И дети играют

На влажном песке.

Я счастлив, как дети,

И понял я вновь,

Что в Божьем завете

Простая любовь.

Темно в моей келье…

Измучился я,

А жизнь, – и веселье,

И правда Твоя, –

Не в пыльных страницах,

Не в тусклых свечах,

А в небе, и птицах,

И звездных лучах.

С любовью, о Боже,

Взглянул я на все:

Ведь это – дороже,

Ведь это – Твое!

    1890

Никогда

Предутренний месяц на небе лежит.

Я к месяцу еду, снег чуткий скрипит.

На дерзостный лик я смотрю неустанно,

И он отвечает улыбкою странной.

И странное слово припомнилось мне,

Я всё повторяю его в тишине.

Печальнее месяца свет, недвижимей,

Быстрей мчатся кони и неутомимей.

Скользят мои сани легко, без следа,

А я всё твержу: никогда, никогда!.

О, ты ль это, слово, знакомое слово?

Но ты мне не страшно, боюсь я иного…

Не страшен и месяца мертвенный свет…

Мне страшно, что страха в душе моей нет.

Лишь холод безгорестный сердце ласкает,

А месяц склоняется – и умирает.

    1893

Бессилье

Смотрю на море жадными очами,

К земле прикованный, на берегу…

Стою над пропастью – над небесами, –

И улететь к лазури не могу.