Записки остраннённого

Записки остраннённого

Я. Нелитов

Статьи о «Евгении Онегине», «Герое нашего времени», «Мастере и Маргарите», персонажах сказок Пушкина дают возможность перечесть эти, вообще говоря, острые и спорные произведения новыми глазами. Возможно, не согласившись с наблюдениями «зануды-рационалиста»: именно так охарактеризовал выбранную точку зрения автор – преподаватель, критик и литературный редактор. Остраннённый – от «остраннения», термина, введенного В. Шкловским для обозначения выведения читателя из автоматизма восприятия.

Адресовано учителям словесности, старшеклассникам и всем, у кого перечисленные выше названия вызывают какие-то чувства, теплые или иные – не столь важно.

Я. Нелитов

Записки остраннённого

1. О романе Александра Пушкина «Татьяна Ларина»

Принимаясь в 1823 году за «Евгения Онегина», Пушкин в письме Дельвигу назвал свое произведение поэмой. Позже он решил, что это все же роман. Сути дела это, однако, не изменило: главное в «Онегине» вовсе не сюжет. Главное – то, что сам Пушкин называет «забалтыванием», а мы – лирическими отступлениями.

Именно в них ярче всего проявились и личность поэта, и его дар. Поэтому для нас, читателей, «Онегин» – именно поэма. Про Пушкина.

И не только для нас. Для большинства критиков – тоже. При всем разнообразии статей, посвященных «Евгению Онегину», нет среди них такой, в которой было бы внимательно рассмотрено становление характеров героев – без лирики, сугубо психологически. Исключениями, на первый взгляд, могут показаться работы Белинского и Писарева.

Но… Давайте поступим так: притворимся пока, что их статей не было. Хотя бы ради экономии времени читателя. Вернемся к Белинскому и Писареву в конце наших заметок – в приложении. Для желающих. Как говорится, «см.» А здесь заметим одно: Виссарион Григорьевич в своих статьях постоянно сбивается, именуя «Евгения Онегина» то поэмой, то романом.

***

Итак, наша цель – прочитать «Онегина» именно и только как роман. По возможности не замечая ни отступлений, ни поэтической составляющей.

То есть, стать на время холодными занудами-рационалистами. А в помощь нам – остраннение.

Начнем. Детство героя. Сказано о нем мало, но эпоха известная. Разберемся. Ребенок из весьма состоятельной столичной семьи. Сирота с ранних лет: о матери в романе ни слова. Воспитание – домашнее, никаких новшеств, вроде лицея. При этом, как ни странно, в юности – добрый приятель, а позже – даже друг самого Пушкина. И член его круга.