Аглая

Аглая

Дмитрий Анатольевич Чернавских

Весь мир – театр, но актеры не выйдут на бис. Порой акт длится несколько лет, и антракты не предусмотрены суровой администрацией. В этом театре человек одновременно играет единственную роль и наблюдает первый и последний спектакль из зрительского зала. И как известно: если двое говорят, а третий слушает, то это уже театр. Будем же этим таинственным "третьим" и устроим маленький спектакль в рамках непретензионного рассказа о милой девушке с редким именем.

Если двое разговаривают, а третий слушает их разговор, – это уже театр.

Густав Холоубек

Аглая поправила синий фартук и всмотрелась в отражение стеклянной дверцы серванта. Аккуратненькое лицо смотрело на нее, немного улыбаясь. Аглае нравилось вглядываться в свое отражение. Особенно же ее умиляли круглые губы и розовые щеки, которые, если честно, были слишком ярки. Роскошные часы с позолоченным маятником пробили восемь вечера. «Сейчас придут»– подумала Аглая, улыбнувшись. И, действительно, по широким коридорам пронесся голос, сообщавший о начале антракта, нарастал гул, и люди стали спускаться по огромной лестнице к буфету.

Все преобразилось и наполнилось живым звуком.

Женщины шуршали платьями и чуть приподнимали полы, боясь споткнуться на гладких ступенях; дети мелькали в отражениях зеркал, шумно сбегая по лестнице; а мужчины неспеша следовали за дамами, разминая затекшие от часового сидения ноги.

Аглая приняла радушное выражение и кокетливо сложила руки на отполированной стойке.

Нарядно одетые люди заказывали горячие напитки и закуски, а Аглая мило улыбалась каждому и разговаривала с забавной девчачьей веселостью в голосе. Небольшой буфет – который администрация нарекла рестораном —наполнялся людьми и радостными голосами, в шуме которых терялись звоны миниатюрных чашек. Уютные лампы загадочно освещали зеленоватым светом буфетную стойку и круглые столики. Ароматы всевозможных духов и одеколонов парили в разгоряченном воздухе, смешиваясь с запахом свежей выпечки и чая. Дети, убежавшие от родителей, играли вокруг мраморных колон, обхватывая их своими маленькими ручками.

Женщины бальзаковского возраста с жаром обсуждал премьеру, жеманно складывая руки, обхваченные золотыми браслетами. Особенно же их интересовало платье Екатерины Трубецкой и мужественное лицо Императора Николая, с которым «я бы потанцевала, если вы понимаете, о чем я». Женщины хихикали, пряча улыбки в кулачки.