Хрустальный мальчик

Под сплетением сучьев, ветвей и веточек было гораздо теплее, чем вне него: девочка сразу это заметила, как только изо рта её перестал вырываться пар, словно из трубы паровоза перед отправлением с вокзала. Девочка выпустила из неуклюжей варежки тонкую ниточку санок, медленными, неуклюжими шагами подошла к дереву и приложила ладонь к стволу. Даже сквозь наслоения ткани чувствовала она все извилины морщин, и мягкость мха, казалось, добиралась до кожи и щекотала её, как щекочет мочалка в ванной.

Девочка медленно выдохнула и вдруг подалась к дереву ближе.

Обеими руками она попыталась охватить толстого колосса, прильнула к нему щекой и закрыла глаза. Слипшиеся ресницы заблестели, стоило пристать к ним снежному крошеву. Прозрачный воздух дрожал кругом неё.

– Эй, – сказал воздух и задрожал усерднее, – эй, ты кто ещё такая?

Девочка вздрогнула. Она отпустила дерево и отшатнулась. Одна варежка слетела с её руки, да только укуса холода она не почувствовала.

Напротив неё стоял мальчик. Самый настоящий мальчик, старше нее, наверное, только парой годов старше неё.

Но выглядел он уж слишком странно: без куртки, без шапки, без перчаток, только в шерстяных брюках и длинном зелёном свитере со слишком высокой горловиной. На ногах у него были сапоги – не менее странные нежели их владелец. Широкие, с огромными голенищами. Такие старожилы этого местечка носили, когда были еще совсем молодыми и любили ухаживать за девчонками.

– Ты кто? – сощурился мальчик.

У него были белоснежные – не седые, а именно белоснежные, как покрывало, окутывающее верхние древесные веточки, – растрёпанные волосы, длинные белые же ресницы и серые, полупрозрачные, как тонкий лёд на весеннем озере, большие глаза.

Мальчик был так бледен, словно он ни разу прежде не выходил на улицу, да и стоял он странно: одну ногу всё время держал за другой и не наступал на неё, словно ему это было неприятно.

– А ты кто такой? – девочка решительно подбоченилась и упёрла в бока неуклюжие раздутые руки. – Чего спрашиваешь? Ты вообще откуда взялся?

– Я здесь всегда сижу, – угрюмо отрезал мальчик, и серебристые глаза его сощурились, – это моё место! А ты пришла, всю природу здесь растревожила! Как мне теперь тут сидеть, когда белки волнуются, зайцы топают и даже совы проснулись?

Девочка осмотрелась.

Лес звенел промёрзшей тишиной.

– Дурак или как? – хмыкнула она. – Тихо!

– Ты просто не слышишь ничего, – мальчик опустил глаза. Усталое выражение появилось на его бледном лице. – И не видишь.