Эвтаназия, или Путь в Кюсснахт

Те же, кому Бог, хозяева или родители не обеспечили счастливой внешности и надлежащего ухода, любви и достатка, обделены вниманием и восхищением, а на всем облике таких несчастливцев словно стоит несмываемая печать беды.

Я вглядываюсь в две фотографии уже взрослой Дианы – единственные, что мне удалось выудить в недрах интернета. Пытаюсь обнаружить этот отблеск на них, но не нахожу. Нет, пятилетняя Диана (что значит еще и луноликая) не была куколкой. И едва ли к ней часто обращались со словами «зайка» или «солнышко»».

А как же отец, души в ней не чаявший? Ну, это всего лишь мое предположение. Хотя поздний ребенок, получивший имя Диана, отцовской любовью не должен был быть обделен. Только это была не восхищенная и горделивая любовь к прелестной дочке, а любовь-жалость к гадкому утенку. Да, помимо жалости, сердце отца наверняка переполняла огромная, до дрожи доходящая нежность. А еще – смутное чувство вины за то, что его отпрыск совсем не похож (и никогда не будет похож) на ту же победительную Любовь Орлову.

Значит, к жалости примешивалось еще и немного раздражения.

Но даже этой непраздничной, но сильной отцовской любви Диана лишилась после того, как он был расстрелян. В школу она пошла уже дочкой врага народа. Нам нетрудно (а, может быть, как раз очень трудно) представить, как относились к этому ее школьные учителя, ее соученики и их родители. Оставалась мать, которая, вероятно, испытывала к Диане, как и отец, любовь-жалость. Но матери зачастую относятся к дочерям ревнивее и критичнее, чем отцы.

Значит, нежности от нее исходило чуть меньше, а раздражения – чуть больше. А когда они остались вдвоем, и надо было выживать и тянуть, в общем, не самое удачное дитя, то нежность почти испарилась. Остались лишь своего рода болезненные приступы этого чувства вкупе с усилившимся стократ чувством вины. И вечное в адрес Дианы недовольство и попреки.

Впрочем, почему Диана? Это имя в сочетании с ярлыком «дочь врага народа» вызывало злорадные усмешки учителей и соучеников. Тогда она категорически отказалась ходить в школу.

Мать устраивала скандалы, но вынуждена была смириться. Свой второй класс Диана начала в новой школе. Ярлык остался при ней и там. Но зато она уже никогда не называла себя Дианой – только Анной, Аней.

Было еще одно осложнение: она была не только дочерью «врага народа», но и еврейкой. Неизвестно, какой из этих грехов считался тогда на Украине большим. Словом, приходится признать, что детство Анны выдалось не самым счастливым.