Ловцы человеков

Его журналист спрашивает: чего, мол, испугался? Тот отвечает: неужели бы кто-то согласился? Дебил! Чего с такого возьмешь, кроме анализов…»

Имея постоянную жажду направленной деятельности, он не имел решительности. Ее ему не хватало даже на то, чтобы развестись наконец с женой, которая вышла за него замуж без особой любви и привыкла к созданной им атмосфере потакания и всепрощения. Мысль о том, что он может потерять дочь, которую будет воспитывать одна вечно всех обвиняющая мать или другой мужчина, пугала его.

«Будем жить?» – улыбался он маленькой дочке. Со вздохом добавлял: «Хотя это, конечно, все равно не жизнь… Все происходит зря, и ни к чему особому не ведет…» И представлял, какой страстной была бы ночь любви с нежной красавицей, с которой он бы отправился под видом влюбленной парочки раскрывать коварные замыслы иностранной разведки.

Поэтому когда Антон заметил что-то необычное в способностях Игоря, его охватил чуть ли не восторг: вот она, жизнь не серая, рядом! Воображение рисовало даже больше, чем видели глаза.

– Ты не против, если я буду тебе ассистентом? – предложил Антон. – Или апостолом, как там пойдет… В общем, ассипостолом.

– А если придется уехать? – вдруг решительно спросил Игорь, до этого молча глядевший на Антона почти минуту.

– Ну, если ненадолго… У меня все-таки жена и дочь есть. Если чем-то жертвовать… – сразу потерял часть уверенности Антон.

– Брось. Эта твоя семейная жизнь есть жертва. Твоя же дочь вырастет и будет презирать тебя за это. Боясь чем-то пожертвовать, мы и приносим свою жизнь в жертву, а чужие жертвы делают людей только хуже.

Жертвовать можно только ради себя. Так что пожертвуй своей ленью и страхами.

***

– Вот тетка Валя. Сюда с севера приехала. Второй год болеет. И язва у нее, и давление, и зрение садится – тебе, в общем, поле деятельности размером с Сахару. Води руками, знай лечь – не калечь! Берем стратегию наскока и нахрапа. Может, чего и получится, – объяснял Антон, увлекая за собой по улице Игоря.

Тетка Антона и Ольги Валентина оказалась женщиной полной и изнеможенной.

Лицо у нее можно было назвать добрым, но взгляд был сконцентрирован в точку, а губы привычно поджаты. На глазах были толстого стекла очки, сквозь которые взгляд казался несколько ошарашенным. Двигалась по квартире она враскачку, шумно вздыхая почти при каждом шаге. Телевизор стоял как раз напротив дивана и работал на полную громкость, как бывает в квартирах у старающихся ни о чем не думать людей.