Безымянное

Я думаю, что не обошлось без некоторого уровня транса, – я думаю вообще, что большую часть той жизни Кан провёл в некотором уровне транса, – но на седьмой день Кан всё-таки начал терять сознание. Хозяин мастерской дрогнул, напоил его компотом, накормил овощами и показал глазурь. Кан посмотрел, поблагодарил хозяина и ушёл пробовать. Он лёг спать ещё через сутки, когда провёл несколько коротких обжигов, повторил глазурь, усовершенствовал технологию и наконец остался доволен. Другие гончары сообразили, что если этот молодой человек положил глаз на их мастерскую, то он от них не отстанет.

Также они поняли, что он не играет в соперничество, сотрудничество и другие социальные игры. Ему не нужна была слава, ему не нужны были деньги – я думаю, Кан тогда определял деньги как то, что у него всегда есть, – ему нужна была только керамика, навыки и секреты её создания. В этом смысле он перестал быть для остальных конкурентом – он стал местным одержимым. Я не думаю, что он заметил какую-либо разницу.

Я думаю, что он догадывался о существовании людей. Я думаю, что он каждый раз удивлялся, обнаруживая их.

В семье быстро поняли, что в род пришёл великий мастер, и не требовали от Кана ничего, кроме работы. Тем более, что с Каном тогда было невозможно договориться. Он занимался – керамикой. Лепкой, росписью, обжигом. Его пытались пристроить к продаже изделий, когда он только был подмастерьем, – он уходил из лавки, никого не предупредив. Гулял по окрестностям, наблюдал за птицами, приносил эскизы изделий с орнаментом из крыльев, перьев, глаз и клювов и лепил их.

Они продавались хорошо. Кана оставили в покое.

Я думаю, что если бы его спросили, женат ли он и есть ли у него дети, то этот вопрос привёл бы его в замешательство. Тем не менее, он был женат, и у него было двое детей. Не исключено, что на самом деле это были не его дети: я не представляю, как его родичам удалось бы объяснить ему, что ему нужно сделать с женщиной, на которую ему показали, и, главное, зачем.

Если это так, то я не удивлюсь, что в том воплощении он вообще не задумывался, откуда берутся дети, а если и задумывался, то вполне мог остановиться на предположении, что дети появляются из какой-нибудь Небесной Печи.

Когда ему было двадцать четыре и умер его отец, Кан стал главой семьи и главой мастерской. Члены семьи схватились за головы и взяли в свои руки всё, что не касается непосредственно гончарного искусства.