Чудеса

– Это что ты вчера наигрывал?

– Да, и другое…

Леша всякую свободную минутку подсаживался к дачному пианино и, нерешительно нащупывая клавиши маленькими, цепкими пальцами, извлекал удивительно верные, стройные звуки. И голосок у него был верный, чистый. При всем сознании своего превосходства, Анна тут Леше немного завидовала: была менее музыкальна.

– Ну, пойдем вниз, – сказала она, вставая. – Хочешь, покатаю на лодке? Не боишься?

– Нет, покатай.

– А ты умеешь грести?

– Нет.

– А плавать умеешь?

Мальчик покачал головой.

– Вот и я не умею. Мне давно купаться не позволяют. Вредно. Зато гребу хорошо, увидишь. Давай, побежим.

Схватились за руки и помчались к пруду, вниз, как самые настоящие дети, – оба. Живя постоянно между взрослыми, Анна привыкла и на себя смотреть, как на взрослую; ведь и книги она давно читала, какие хотела, с учителями рассуждала, как равная. Конечно, новоявленный двоюродный брат, смешной и глупенький, мог ее лишь забавлять…

Но вдруг вся важная взрослость точно слетала с Анны; вот и сейчас: бегут, смеются, одинаково ни о чем не думая, кроме веселого своего бега!

2

Как оно вышло, кто это сначала придумал, – неизвестно.

Само вышло. Анна спросила Лешу, когда он раз сидел за пианино, подбирая всякие «гласы», знает ли он богослужение: «Потому что ты наверное батюшкой будешь».

Леша, конечно, знал. Ничего другого не знал, а это – назубок. Тогда и выдумалась пустая дача за акациями, куда можно было влезать в окно и совершать служения.

«Тебе практиковаться нужно? – спрашивала Анна. – А я буду помогать. И так хорошо можно устроить».

В имении, где жили, была церковь, – в конце липовой аллеи, тут же. Но служил батюшка только по воскресеньям. И певчих не было. Анна же говорила Леше:

– Разве ты не читал бабушке, что нужна постоянная молитва. Постоянно молитесь и всегда радуйтесь. Может быть, вернее тебе даже не батюшкой сделаться, а монахом.

– Нет, монахи все святые.

– Ну, так что ж. Да святость, главное, от веры. Если ты имеешь веру…

Леша, оживившись, залепетал:

– Да, да, хоть с самое горчичное зерно, тогда все можешь… Сама бабушка говорила… Если молиться…

Анна усмехнулась.

– Ну, что там бабушка. Ты свою веру испытуй, старайся.

Так учредились в пустой даче моления. Анна в службах была не тверда, но скоро, с помощью книжки гимназической, получилась, и дело пошло гладко. Леша, когда нужно, действовал за троих и читал, и возглашал, а уж пел-то он – прямо за целый хор.