Не прикасайся!

Еще одно прикосновение руки: Алекс берет мою ладонь и кладет на замок сумки.

– Твои вещи. Попросишь кого-нибудь довести тебя до холла.

Вообще-то это обязанность Инны, папа обговаривал отдельно, что она встретит меня в холле, отведет в раздевалку и проделает этот же путь в обратном направлении после тренировки. Но Инна самоустранилась, и мне придется или ковылять самой, или позвонить водителю, чтобы поднялся.

Раздевалка наполняется голосами. Я напрягаюсь. Хочется как можно скорее остаться одной, забиться в угол и приходить в себя от такого стресса, я не была одна среди людей уже очень давно, со мной всегда кто-то из домашних.

А сейчас я посреди шумного моря, в толпе заливисто хохочущих девчонок. И вдруг среди всеобщего гама слышу свое имя:

– Настя?

Черт! Черт! Черт!

Я как будто попала в свой же кошмар, где сначала появляется Алекс, а за ним следом Гаврилова. Когда-то мы были главными конкурентками на юниорском уровне, вся страна (по крайней мере, та ее часть, что следила за фигурным катанием) ждала нашего противостояния на взрослых стартах.

Противостояния так и не случилось. Я попала в больницу, снялась с чемпионата России, лишилась квоты на чемпионат мира. Гаврилова все это выиграла и позже, через год, стала чемпионкой мира в шестнадцать лет. Первая и пока единственная чемпионка мира Алекса Крестовского.

Я слушала тот чемпионат, захлебываясь слезами, а после встала и поклялась забыть и об Алексе, и о Гавриловой.

– Никольская, это ты?

– Здравствуй, Света.

– Какими судьбами? Выучила четверной аксель и пришла похвастаться перед неудачницами?

– Похоже, чтобы я могла чем-то хвастаться?

– Похоже, ты забыла, что тебе здесь не рады.

– Ты и твои подружки? Так я не к вам пришла.

– Алекс вроде тоже ночами твое имя не повторяет.

– А ты вообще не спишь, каждое его слово ловишь? Тогда понятно, почему тебя отправили на пенсию в девятнадцать.

– Сука!

– Грибница.

Гаврилова смеется, а вот остальные притихли. Или наслаждаются шоу, или чувствуют себя неловко.

А может, снимают наш скандал на телефон.

– Приятного вечера, Настя, – елейным голоском произносит Света и сбрасывает все мои вещи со скамейки.

Я слышу, как разлетаются чехлы, как переворачивается сумка и из нее выпадают все вещи, включая кошелек и мобильник. Помада закатывается под шкафчик, но на нее мне плевать, мне нужны телефон и кошелек, все остальное не представляет ценности. Под мерзкое хихиканье я опускаюсь на пол и пытаюсь нащупать мобильник.