Если вас спросят, то вы сможете ответить…

Счет времени потерял, в голове все тот же один вопрос, а зачем? С какой целью? С какой целью ты Петрович сидишь на полу? Каждую минуту или секунду или какое-то время, это сложно оценить, но Петрович старался давать ответы. Порой он повторялся, порой возникали весьма оригинальные или глупые фразы. Так их расценивал сам Петрович, вслух он не произносил, а если бы и произносил, то слушать было некому, жил Петрович один.

Пора ужинать, вот и причина чтобы встать, Петрович медленно встал, ноги затекли. «Так вот я мог встать раньше и зачем понятно- ноги затекли», – подумал он восхищенно, в очередной раз убедившись в своей прозорливости.

Только в рассказах бывает, что люди по долгу увлекаются чем-то и продолжают с упорством делать то, что им не нравится, но полезно для души и тела.

Петрович давно заметил. Все, что не полезно вкусно, что полезно то пресно. На третий день Петрович, перестал себя спрашивать, зачем и почему, почувствовал облегчение. Перестал себя терзать, и настроение даже улучшилось.

Не буду писать банальности про краски жизни… Просто Петрович стал чуточку счастливее.

Хвост собаки и ее голова

Петрович в очередной раз попал в головокружение, нет, не от успехов, это товарищ Сталин предупреждал, чтобы руководители не впадали в головокружения от успехов. Те все равно впадали, а товарищ Сталин знал, как их лечить. Нет, не рубил головы, он их остужал на самом крайнем севере. Впрочем, мы же не об этом. Отвлеклись. В этом и есть сам Петрович.

Он не может не отвлекаться. Петрович даже осознавал, зачем он отвлекается. То, что ему не хотелось делать, он старался и не делать, но так чтобы совесть была чиста, Петрович, не просто не делал, а как бы максимально откладывал начало этого дела. В этом была суть Петровича. При этом он это явно осознавал и даже ему было частенько совестно, но тем не менее он продолжал эту линию поведения. Ходить в отдалении от дела и в то же время, что то делать не существенное, совсем не нужное на данный момент.

Он даже уже не слушал различных гуру, если они проповедовали на эту тему. Он ее знал на отлично, как ему казалось, а зачем изучать то, что знаешь. Но как применить на деле? Этот вопрос обитал в разуме Петровича. Здесь была загадка. Казалось возьми и применяй, но что-то мешало. А вот что это было? Что? Спрашивал себя частенько Петрович, ответ лежал на дальней полке его необъятного шкафа бытия. Он даже знал примерно где, но боялся там искать.