Стук у ворот

Господи, как мне хочется, что итальянцы с кирпичных заводов[3 - Итальянцы появились в Армитейдже в середине девятнадцатого века, когда там открыли месторождение глины. Местные работать на кирпичном заводе считали ниже своего достоинства, поэтому в Армитейдж эшелонами везли гастарбайтеров – итальянцев из Нью-Йорка, только-только сошедших с кораблей.] ели свою лазанью и оставили приличных людей в покое. Эта страна катится в пропасть.

(КОРНЕЛИЯ уходит. ДЯДЯ ДЖОН и ДОК ВОЛЬФ стоят среди моря тикающих часов, когда из часов-кукушки выскакивает птичка и кукует девять раз).

ДЯДЯ ДЖОН. Такое ощущение, что она не опечалена.

ДОК ВОЛЬФ. Она всю жизнь скрывала свои чувства. Это не означает, что их у нее нет.

ДЯДЯ ДЖОН. Я ее не порицаю. Возможно, она бережет силы, чтобы пройтись колесом по его могиле. Уходим из этого провонявшего нафталином музея. И не вздумай взять одного из фарфоровых козлов на обратном пути. Она проведет инвентаризацию.

(ДЯДЯ ДЖОН и ДОК ВОЛЬФ уходят. ГАРРИ наблюдает за ними, остается один среди моря тикающих часов).

ГАРРИ. Господи. Этот дом. Я провел в этом доме всю жизнь, но он никогда не был моим. Домом моего отца. Домом моих сестер. Домом Корнелии. Я всегда был здесь чужаком. Везде так чисто. Как в действительно хорошем отеле. Она была такой красивой, когда я женился на ней. До сих пор красивая, я пытался пробиться сквозь ее панцирь, так или иначе. Но она этого не понимала. Не верила, что я действительно пытаюсь. (С другой стороны сцены появляется ЕВАНГЕЛИНА, молодая женщина из другого времени, смотрит на него).

ЕВАНГЕЛИНА. Звякнул маленький колокольчик над дверью, и кто-то вошел. (Звяканье маленького колокольчика над дверью магазина). Кто-то вошел.

4. Все ароматы Аравии

(КОРНЕЛИЯ возвращается, в том же 1944 г. но раньше. ЕВАНГЕЛИНА наблюдает из теней).

КОРНЕЛИЯ. И вот что еще. Почему ты всюду таскаешь со собой эту глупую книжонку?

ГАРРИ.

КОРНЕЛИЯ. Носить с собой эту книжонку только потому, что на титуле твоя фамилия. Прям крест для отпугивания вампиров. Пользу она принесет тебе только в одном случае – если кто-то выстрелит тебе в сердце и пуля в ней застрянет. Не знаю, как ты можешь верить в эту суеверную чушь.

ГАРРИ. Я не суеверный, и ни во что не верю. Но я чувствую себя лучше, если книга в моем кармане, и мне всегда есть, что читать.