Чувство Стаи

Со старой поверхности лаковой карты на нее, раззявив бездонную пасть, глядело морское чудище – что-то среднее между кашалотом и крокодилом. Бурная же была фантазия у ее бабки – Мария не променяла бы эту колоду, как положено – полностью самодельную – ни на какие другие. У бабки был талант художника. Не родись та цыганкой и доживи до сегодняшнего дня, наверняка стала бы знаменитостью в мире модных комиксов-ужастиков или аналогичных мультфильмов.

– Интересно, – снова пробормотала она, нахмурившись, – хочет ли это чудо-юдо поглотить пробуждающийся штурвал, или просто плавает вокруг?.

. Ох-хо хо… старею я, наверное…

Привычные руки плавно собрали колоду и положили ее в потертый кожаный футляр. Мария вздохнула и потянулась, хрустя позвонками:

– Ну да ладно. Не понимаю, значит не понимаю.

Сигнал пришел и ушел, не оставив следа.

* * *

Нить, контакт.

– Что-то мне сегодня не по себе стало! – обвиняюще обратился Артем Николаевич к Хо Да Ену. – Ты зорко бдишь? А?

По понятным причинам собеседник промолчал.

– Ладно, знаю, знаю. Бдишь… Но все-таки как-то тревожно. И как на зло – только в голове начала стройная такая мыслишка выстраиваться… Эх, кажется, упустил… Надо бы за это дело чайку – взбодриться.

Покачав твердым желтоватым указательным пальцем на свою охрану, пожилой ученый отправился на кухню, тихо шлепая теплыми войлочными тапками. Лаковая маска на стене осталась на своем посту – зорко глядеть в захламленную пустоту холостяцкой квартиры. Хо Да Ен – он же «Проект №19/2456» бдел.

Просто в его функции не входило оберегать хозяина от тревожной информации.

Сигнал пришел и ушел, не оставив следа. Хотя как раз Артему Николаевичу стоило бы прислушаться к этой струйке информации как никому другому… Но даже его монументальный опыт сегодня подвел.

* * *

Темнота и сырость. Теплая темнота и уютная сырость. Это был волшебный, многообещающий и совсем еще непознанный мир, окружавший Грызю в его доме. С тех пор, как у него открылись глаза, он начал активно исследовать окружающее и окружающее не переставало изумлять его.

Впрочем, в вечной темноте гнезда глаза-то как раз пока были практически бесполезны. А вот нос, а вот вибриссы, растущие вокруг него… Мир был прекрасен. И пока еще совсем не страшен.

В центре мира, разумеется, находилась Мать. Большое, теплое и пушистое, она кормила выводок молоком, и маленькие серые комочки радостно попискивали, толкаясь у заветного источника жизни.