Терапия

***

В палате на прикроватном столике уже стоял поднос с едой: тарелка с зеленоватым овощным пюре, окруженным разложенными веером кусочками огурцов и помидоров, кусок запечённой рыбы, миска супа с фрикадельками, булочка с маком и стакан чего-то ярко-оранжевого.

Анна долго гипнотизировала обед. Наконец, зачерпнув ложкой зеленую кашицу, засунула ее в рот. Кисло-соленое пюре облизнуло стенки гортани и упало в пустоту желудка. Внутри сразу образовалась тяжесть. Анна почувствовала, что не сможет больше проглотить ни ложки.

Во рту стоял противный кислый привкус. Она побежала к раковине, находящейся тут же за стенкой, включила воду и прополоскала рот. Стало немного лучше. Анна вернулась в палату.

– Ты что, тоже противник еды?

Она только сейчас заметила, что в комнате есть кто-то еще. Девушка сидела на кровати в нескольких шагах от кровати Анны, и тоже возилась с содержимым своего подноса.

– Что? – переспросила Анна.

Соседка засунула два пальца в рот, изображая рвотные позывы.

– О, нет-нет, я не из этих, – замахала руками Анна, – Постой, а почему «тоже»?

– А я как раз «из этих», – ответила соседка.

– О, – только и сказала Анна, и отвела глаза.

Взгляд наткнулся на торшер, стоящий в углу. Она уже готова была смотреть на этот светильник до конца своих дней, но соседка сняла неловкость:

– Марина.

– Аня.

– Так что у тебя с едой?

Марина вилкой вырисовывала на пюре какие-то узоры и, кажется, тоже не собиралась есть.

– Все нормально.

Просто еда здесь не очень.

– Я слышала, что многим нравится. Это, конечно, не государственная больница, но булемичке, как я, на это, конечно, наплевать… во всех смыслах.

Анна засмеялась:

– Тогда уж, наблевать.

Марина выглядела болезненно: бледная кожа, птичьи запястья, выглядывающие из-под мешковатого свитера, красноватые глаза.

– Ну а с тобой-то что не так? – спросила соседка, чувствуя, что ее разглядывают.

Анна взяла с подноса вилку и стала крутить ее в руках.

– Понятия не имею.

Проснулась ночью у себя дома. Слышу на первом этаже какие-то голоса (у нас коттедж). Спустилась. А там – моя мама, муж, врачи. Мама меня обнимает, плачет, говорит, что все будет хорошо. Не успела ничего понять, а врачи меня уже повели. Я вырываюсь, а они укольчик – и делу конец. Проснулась уже здесь.

– Жесть. Проснулся – гипс. А из-за чего?

– Без понятия. И никто не говорит… Боже, надеюсь, я скоро отсюда выйду. Уже несколько дней прошло.