Провинция

Алёна показала мне фотографию довольно симпатичного и опрятного мужчины старше нас на лет десять.

– Этот хорош, – говорю. – А чего думаешь?

– Он женат. И у них есть ребёнок.

– Понял. Забудь его.

– Я думала, если с Димой ничего не получится, то я с ним попробую.

– Нет, забудь. И Диму, и этого женатика.

Алёна запрокинула голову назад, вздохнула, выдохнула, проскрипела, играючи похныкала и произнесла:

– Я такими темпами стану феминисткой, или уйду в монастырь. Нет, лучше в феминистки.

– Тебе всего-то двадцать пять лет, не скули.

– Некоторые к этому возрасту успевают выйти замуж, родить ребёнка, развестись и снова выйти замуж уже с ребёнком на руках. Как у них это получается? Ты бы смог жениться на девушке с грузом?

– С «грузом»? Тебе стоило бы поработать над лексиконом, прежде чем идти в феминистки.

– Ты знаешь, что Ксюша родила? – спрашивает меня Алёна, пережёвывая чипсы.

– Знаю. А она замужем?

– Да. Она беременной выходила.

– Я не удивлён.

– Я не вижу в этом ничего плохого.

– Лотерея.

Она любила заводить разговоры на тему женитьбы наших школьных друзей.

– Рустам женился, – говорит.

– Знаю.

– Андрей?

– Знаю.

– Альбина?

– Не знал.

– Давно уже. Её ребёнку больше года.

– Тоже по залёту?

– Ну да.

– Что за мода? Из наших кто-нибудь женился по любви?

Алёна призадумалась.

– Гульназ, – отвечает.

– В школе я был влюблён в Гульназ.

– Знаю. Ты рассказывал. А я тебе нравилась в школе?

– Не очень.

– Боже! Я была такой уродкой! Я смотрю сейчас на свои школьные фотографии, и не понимаю, как могла носить такую ужасную одежду и причёску. Я сама себе не нравлюсь. Помнишь мою уродливую чёлку?

Поговорив немного о чёлках, мы выяснили, что они в принципе не могут быть привлекательными, и что у них есть только одно преимущество.

– Удобнее отрыгивать, если перепила, – говорит Алёна.

– В смысле?

– Меньше волос нужно держать.

– Ясно.

7

На планёрку я пришёл раньше положенного. Постепенно люд начал толпиться в приёмной и вокруг самой Лили, ожидая Игнатьева. Вскоре незнакомых лиц стало слишком много, я вышел в коридор, но и там стояло двое-трое незнакомцев.

Пришёл Игнатьев. И, пока он избавлялся от верхней одежды, некоторые зашли в его кабинет и сели на места, другие оставались ещё в приёмной. Я зашёл в кабинет и приметил себе место на диванчике.