Шапка и другие рассказы

Вот туда меня и столкнули для испытания сапог. Я полетел вертикально и приземлился на обе резиновые ноги. Я пробил тонкий ледок. На дне была вода. Ровно по пояс, поэтому сапоги вообще ничего не решали.

Самым противным было то, что друзья мои смылись в ужасе от того, что натворили, оставив меня в яме.

Я поначалу покрутился в этом ледяном поясе, промок до трусов и стал кричать. Никто меня не слышал, и не приходил. Смеркалось. Я уже не менее часа был в яме.

Наконец, какой-то мужик наклонился, сказал: «Щас!», и пропал.

Потом он пришёл с неструганой доской, приказал уцепиться обеими руками и вытащил меня наверх.

Я, мокрый и весь в глине, с занозами на руках и без сапожек, пришёл домой; родители уже пришли с работы. Они начали меня было драть, но потом мама заплакала, раздела, налила кипятка в оцинкованную мою ванночку, разбавила тёпленькой и усадила меня, добавив горчицы. Так я просидел немного, потом напился сладкого чаю и заснул в кроватке.

Мама – ещё была жива, рассказывала, что мне было тогда пять лет.

Может, даже четыре. Отец назавтра полез, достал сапожки, ругался.

Брачная ночь

(Новогодняя история)

Полвека назад мы подали заявление в ЗАГС.

I

Мама сказала: «Это плохо, что роспись назначили на 31-е! Новый год, а тут вы со своим заявлением…» Ну, ничего не попишешь, стали готовиться. И тут обнаружилось, что наша свадьба – это вообще не неудобство, а даже наоборот! Закуски и выпивка и так были бы выставлены на стол – Новый год, никуда не денешься, надо встречать.

Круг гостей разве что увеличился – мы праздновали дома, в родительской квартире, сдвинув столы. Тесно!

Расписались. Обменялись. Расцеловались. Гости перекочевали из ЗАГСа в квартиру, благо рядом. А там гром-шум-дым коромыслом, стол ломится, тётка и кузины в передниках, румяные, красивые, с причёсками, подмигивают, тащат с кухни горы разной горячей снеди, а с балкона студень, салаты, копчёности, соленья, охлаждённые декабрём напитки – водку, шампанское, клюквенный морс; одолжили у соседей по подъезду стулья; все расселись, беседуют.

II

Тут врывается мамин коллега по работе, Алексей Васильевич, замечательный человек и одновременно фотограф-любитель. Он нас снимал в ходе регистрации, мама попросила. «Стойте, товарищи!» – сказал он со слезами на глазах и шатаясь от горя. «Плёнка засвечена! Брак не заснят! Всё пропало!».