Параллельные стихи

Параллельные стихи

Дмитрий Витальевич Куканов

Арсений Куканов

Он очень ценил и, кажется, по-настоящему любил стихи Иосифа Бродского. Даже умереть Дмитрий ухитрился в те же 55. И, наверно, не случайно друг Бродского Евгений Рейн сказал о его стихах: «Вот это – поэзия». Но писал Дима, скорее, как Пушкин и Есенин. Просто и ясно. Когда всё понятно буквально каждому. Но понятно, не значит – упрощённо, когда возникает чувство, что так сможет каждый. Не сможет. Его простой стих для любого, кто слышал или читал, сразу становился своим.

Но это и есть настоящие стихи, которые никто, кроме поэта, не напишет. Они и живут с нами рядом, как бы в параллельном пространстве, прикоснуться к которому можно, только читая стихи. Такие, как стихи Дмитрия Куканова. Содержит нецензурную брань.

Герой из Достоевского

Он хотел жить в XIX веке, и его мама, Людмила Ивановна сравнила Диму с Обломовым! Но сам он по-настоящему любил князя Мышкина.

Я удивлялась, – «Как же так, ведь Идиот – не человек, а идея». И слышала в ответ – «Да, знаю, я филолог!».

Идея, православная идея – стала его Альтер-эго. Называя Мышкина своим вторым «я», Дмитрий Куканов вовсе не рисовался. Он не просто искренне верил, он был ДОБРЫМ. По-христиански, по православному. Его не зря иногда сравнивали с юродивым. Кто первым пожертвует чем-то конкретным ради благополучия друзей, знакомых, родственников – это Дима.

При этом он часто повторял слова Иешуа, адресованные Понтию Пилату: «Он добрый человек». И на наше возмущение всегда отвечал: «Все люди хорошие и добрые…»

В Диме, точно по Достоевскому, легко уживались ангел с бесом. Он часто кутил, много пил, любил женщин, причём каждую – страстно и навсегда. А потом каялся, ведь покаявшийся грешник Христу дороже праведника. Одна из его любимых картин – рембрандтовское «Возвращение блудного сына», где его внимание привлекали пятки героя – незащищённые и открытые.

Поэт Куканов, не в пример Обломову, все же доехал до Парижа. Для него путешествия стали не просто глотком свободы, а счастьем, которое он ни на что не променял бы. Дима обожал атласы и карты, а в путешествиях не понимал пляжный отдых. Лежать под зонтиком он мог не больше четверти часа, а затем начинал изучать местность, флору фауну. И активно общаться со всеми.