Дорожное

Хотя от шума винта правое ухо у меня болело еще дня три…

***

Давно распрощавшись с большим спортом из-за травмы, как это часто бывает, я выучилась на искусствоведа, затем на переводчика, и до поры судьба не предоставляла мне возможности испытать снова ту чистую радость полета. Ровно до того времени, когда я стала востребованным специалистом, и деятельность моя окончательно закрепилась за консалтингом в сфере предметов искусства. Я стала частым гостем на зарубежных выставках и аукционах, полеты тоже участились.

Только удовольствия не приносили и постепенно превратились в мучение. Я даже помню, что именно послужило причиной моей аэрофобии – один из первых перелетов из Цюриха оказался непростым.

Было ощущение, что мы не можем подняться, ремни не разрешали отстёгивать, полтора часа с момента взлета самолет силился набрать высоту. Ревел, сопротивлялся… Я посмотрела на стюардессу – она сидела пристегнутая к креслу и жевала шоколадку. Заметив ужас в моих глазах, улыбнулась, и на ее зубах я увидела шоколад.

Она пыталась меня рассмешить, но мне стало еще хуже. В голове пульсировала мысль: «АН-24 может спланировать при двух неработающих винтах на любое поле, “Аэробус” такой возможностью не обладает, у него турбины… да и тут только горы, горы, горы». Ах, Ритка, если бы не твое кривляние много лет назад…

С тех пор прошли годы, я летаю по всему миру – примирила себя с полетами. Еду в аэропорт с удовольствием. Мне нравится дух перемен, свободы, возможностей, мне нравятся здания аэропортов, наполненные разным ожиданием людей.

Мне радостно и хорошо вплоть до того момента, как я поднимаюсь на борт. И в очередной раз, уезжая из Нью-Йорка или Лондона с ощущением полного удовлетворения своей работой, я готовлю себя к полету, который сулит стать настоящей пыткой. Мои мысли опять будут клубиться, как облака над вулканом.

А дальше «Боинг» или «Аэробус» наберет высоту, вставая на нужный эшелон, пилоты отключат табло «Пристегните ремни», и я немного успокоюсь – начался самый безопасный этап полета.

Если не попадем в зону турбулентности, я смогу почитать без замирания сердца и мокрых от ужаса ладоней.

***

До вылета сорок минут, формальности позади. Получив посадочный талон, я направилась в зону таможенного досмотра, как вдруг до меня донеслись крики: «Мадам Лебедь Ева, мисс, мисс!» Меня подбросило – это же меня зовут! Моя фамилия – Лебедева, просто слышится, как Лебедь Ева. Меня догнала красивая француженка в форме с каким-то бланком в руке.