Одной жизни мало!

Одной жизни мало!

Вячеслав Марченков

– Помнишь, дорогая, я тебе говорил, что ни с кем не собираюсь тобой делиться? Ты думала, я шутил?Виктор шагнул к столу и схватил лежащий на нём нож. У Маши перехватило дыхание и подкосились ноги. Но инстинкт самосохранения не дал ей упасть на пол. Дикой кошкой она отвернулась от удара, почуяв лишь запах перегара, и выскочила сначала в коридор, а потом, преградив лавкой путь мужу, на улицу. Этим манёвром Мария снова спасла себе жизнь.

Одной жизни мало!

Вячеслав Марченков

© Вячеслав Марченков, 2020

ISBN 978-5-0051-3894-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Первая глава

Вечер

Перед тем, как скрыться за горизонтом, солнце, красным, огненным шаром в нерешительности повисло над лесом, напоследок осматривая свои владения.

Воздух наполнился нежным ароматом из цветов и трав, а на землю, играя с закатом, легла роса. Там, где у кромки леса несёт свои воды маленькая речушка, усевшись на пригорок, нашли себе место молодые люди. Стесняясь посмотреть друг другу в глаза, изредка нарушая тишину разговором, они наслаждались летним вечером. Русого парня, с ямочкой на подбородке и ясными голубыми глазами, девушка называла Иваном. А он, юную блондинку с курносым носом, косой и пухленькими, розовыми как у младенца губами, в ответ звал Машей.

– Посмотри, как красиво! Жаль, что я не художник. Обязательно нарисовал бы этот закат. Как называется это направление у них?

Глядя вдаль, поинтересовался Иван.

– Живопись! А ещё отличником был.

Ответила девушка. Но парень явно не хотел отступать, сделав глупое выражение лица и спросив снова:

– А что такое, тогда, натюрморт?

– Это, Ванечка, когда в тарелочке лежат яблоки или груши!

– А если сливы?

– Какая разница, любые фрукты.

Повышая голос, объясняла Маша.

– А овощи?

Не унимался Иван. И девушка, уже, готова была вспылить, уязвлённая непониманием парня, но посмотрев ему в лицо, увидела лукавые улыбающиеся глаза:

– Ах, ты негодник! Так ты издеваешься надо мной?

Меняя гнев на милость, проговорила она.

А Иван, хитро улыбаясь, вымолвил;

– Ни грамма! Просто я не много пришиблен, по жизни! И до меня плохо доходят всякие мудрёные термины. Особенно в области культуры и искусства. Одним словом, я полный профан, или бездарь, как любил говорить Василь Васильевич. Помнишь, учитель такой был в начальных классах? Вёл пение и рисование.