Костяк. Часть Первая.

Костяк. Часть Первая.

Александр Алексеев-Торос

Мир изменился. Раны, нанесённые планете человеком, затягиваются. Непроходимые леса покрывают теперь развалины истлевших городов, а покрытия дорог, что соединяли их, давно взломала поросль, превратившаяся нынче в вековые деревья. Люди, населявшие города, покинули их, построив новые. Но новые города не похожи на прежние – в них нет больше духа превосходства Человека над Природой. Да и сами люди не принадлежат больше себе, ибо над ними властвуют РОКАНЫ – таинственные существа установившие над остатками человечества свою власть и насаждающие железный порядок. Облик их скрывают защитные коконы, помыслы спрятаны за отчуждением, а имена, которые они носят, покрыты пылью тысячелетий.

Но всегда есть тот, кто хочет знать ПРАВДУ. И может статься так, что ищущим откроет её ПУСТЫРЬ, что лежит за непроходимой СТЕНОЙ.

Александр Алексеев-Торос

Костяк. Часть Первая.

Старик сидел в яме у костра и время от времени подбрасывал в него щепочки, тихонько напевая в седые усы. Щепки были сухие, а костерок маленький и почти бездымный. Сама яма была изрядной и, если смотреть сверху, имела форму воронки, осыпавшейся и поросшей изнутри колючей травой. Ища убежища, старик накрыл её, насколько хватило, старой плащ-палаткой с выцветшими пятнами камуфляжа и стащил под этот полог своё нехитрое имущество. Теперь над костерком висел закопчённый котел, а в стороне, подальше от огня, притулились короткое двуствольное ружье и оплетенная берестой пластиковая баклажка, литров на пятнадцать, с прилаженными к ней лямками, так, чтобы можно было носить за спиной.

Когда вода в котелке забурлила, старик снял его, ухватив за дужку своей большой заскорузлой ладонью, давно уже не боявшейся ожогов, извлек из-за пазухи холщовый мешочек с тесемками и развязав, засыпал в кипяток душистую травяную смесь. Посудину при этом он бережно накрыл своей фуфайкой, пропахшей лесом, дымом и не мытым человеческим телом. Дав зелью какое-то время настояться, старик нацедил получившуюся бурду в мятую железную кружку и зажмурив глаза от удовольствия, собрался было отхлебнуть, но вдруг заерзал и нехотя отставил жестянку в сторону. Годы брали своё и организм настойчиво требовал облегчиться. Старик выполз наверх, огляделся и не заметив причин для тревоги побрел к ближайшим кустам. Гадить в яме он брезговал. За многие годы, проведенные в одиночестве в лесу, настоящим дикарем он так и не стал, в отличии от многих других бродяг.