Неразменный рубль

Он бы и закурил, но «Мальборо» поберег, все же рубль пятьдесят… В кармане звенела мелочь и приятно шуршала трешка – на всякий случай, – и он решил, что на остановке купит «Родопи», просто покурить, без выпендрона.

С Наташкой он столкнулся на повороте – она, взлохмаченная и запыхавшаяся, вприпрыжку поднималась в горку. Наверное, тоже торопилась.

– Привет, – выдохнула она и подставила ладошку, чтобы Латышев по ней хлопнул, – они так здоровались.

Наташка с отцом приехали во Фрунзенское на два дня раньше Латышевых, и сначала она шипела и фыркала, узнав, что Саня тоже будет спать на лоджии.

Но уступать не собиралась, так же как и он. А почему, собственно, он должен был уступить? Если ей что-то не нравится, пусть сама спит в духотище! А как Латышев хохотал, когда она заявила:

– Только попробуй подглядывать! Глаза выцарапаю!

Она была младше его на год, переходила в девятый класс – что с нее взять? Латышев ответил, что он не в детском саду и Наташка сдалась ему сто лет. Тем более что ничего интересного в ней не было (еще бы, при таком папаше!) – одеваться она не умела, красилась тушью-плевательницей и только по праздникам, не курила и не разбиралась в музыке.

Но потом они подружились. Именно подружились. И если в первые ночи демонстративно ложились ногами друг к другу (хоть и через ширму, а все же…), то потом, чтобы удобней и тише болтать по ночам, наоборот, поворачивались друг к другу головами. И однажды ночью решили, что будут братом и сестрой, чтобы раз и навсегда определиться в отношениях: брату с сестрой незазорно спать на одной лоджии.

Чтобы закрепить их братский союз, Наташка отдала Латышеву свою серебряную цепочку, а он ей – часы, подаренные отцом.

Это она уговорила его прочитать «Мастера и Маргариту» – напечатанную на машинке и сшитую суровыми нитками, – до этого Латышеву не случалось брать в руки самиздат. Книга эта окрасила отдых совсем другими цветами: и жара теперь напоминала Патриаршие пруды, и в лунном свете мерещились незнакомые силуэты; Латышев даже съездил в Ялту, чтобы своими глазами взглянуть на тот волнорез, на котором очнулся Степа Лиходеев.

– Привет, сестренка, – ответил он.

– Ты в «Крым» не идешь?

– Что я там забыл?

– Там «Танцор диско» сегодня. Билетов, говорят, уже не осталось.

Латышев презрительно поморщился: индийские фильмы – это для женщин и детей.

– Ничего себе! Откуда у тебя такое пиво? – Наташка наконец заметила банку у него в руке.

– Да так, – Латышев равнодушно пожал плечами.