Неразменный рубль

И даже спросил о странном госте у Виталика, но тот покрутил пальцем у виска и ответил:

– В каком костюме? Ты пьяный, что ли? У нас таких чокнутых нет.

– Сам ты пьяный, – хмыкнул хозяин номера. – Не понял, что ли? Не знаешь, кто на югах костюмы носит?

– А кто? – вытаращился на него Виталик.

Хозяин номера посмотрел на него как на убогого:

– Анекдот про Константинополь ты рассказывал?

– Это я рассказывал, – с достоинством сказал Латышев. – И что?

– Тогда это по твою душу, – с жалостью кивнул хозяин номера.

– Так сразу и по душу? – усмехнулся Латышев.

– Душу у него завтра заберет пропащий бес, – засмеялась Кристина, подхватывая Латышева под руку и увлекая в сторону. – Если на черной собаке будут белые пятнышки.

Ночное купание немного прочистило мозги, и к дому Латышев подходил только слегка пошатываясь – не столько от вина, сколько от того, что слишком много и глубоко нырял. «Мальборо» кончились, но в кармане оставалась предусмотрительно купленная пачка «Родопи». Латышев собирался покурить перед сном, но не обнаружил в кармане спичек.

Улицы были пустынны, и только припозднившаяся (и немолодая) парочка под руку шагала от «Крыма» к «Айвазовскому».

– Прикурить не будет? – вежливо спросил Латышев.

– Рано тебе еще прикуривать, – презрительно смерив его взглядом, ответил мужчина.

Такой же правильный, как физрук! Латышев ничего не ответил, сплюнул и пошел своей дорогой. Прикурить ему дал местный гопник, толкавший в горку мотоцикл.

А на скамейке у подъезда Латышев неожиданно наткнулся на Наташку.

Ему показалось, что она плачет, но он ошибся – просто глаза у нее были несчастными.

– Ты чего тут сидишь? – спросил он, глубоко затягиваясь, и присел рядом.

– Сижу, – она неопределенно дернула плечом.

– Как «Танцор диско»?

– Нормально.

– Покурить не хочешь?

Она сначала замотала головой, а потом, подумав немного, ответила:

– А давай. Мне хуже не будет.

Она не умела курить: сначала закашлялась, а потом набирала дым в рот и тут же выдыхала его тонкой струйкой.

– Мой папа говорит, что целовать курящую женщину все равно, что целовать пепельницу, – произнесла она мрачно.

– Твой папа… – начал Латышев сквозь зубы, но не стал продолжать.

– Да, я знаю, он ничего не понимает. Я уже заметила, что курящих девушек целуют все, а вот некурящих… Вот и сегодня. Парень пришел в кино со мной, а ушел с этой Татьяной. Я сама виновата, ты не думай. Он, когда кино началось, лапать меня стал. Не нагло, потихоньку так.