Терапия смехом

Терапия смехом

Виталий Александрович Кириллов

Разия Оганезова

Два одиночества нашли друг друга в жестоком мире, но жестокий мир не хотел быть к ним снисходителен. Однако как говорил герой истории: "Мир невозможно изменить, но можно изменить мир внутри себя. Тогда мир вокруг нас изменится, и невозможное станет возможным".

– 8. 00. Чёртов будильник! – подумал клоун цирка им. Никулина по кличке Растяпа. – Как же я ненавижу этот город, метро и смеющихся людей, но это моя работа – смешить великих и неудачников.

Надо вставать и идти в душ. Времени у меня мало.

Растяпа  встал с постели и пошёл в ванную. Он включил любимую музыку композитора Моцарта и принялся приводить себя в порядок. Как обычно, он проверил перед зеркалом всеми любимую улыбку. В рабочем ли состоянии его улыбка. Может ли он всё еще улыбаться.

После душа он оделся в классическую одежду: рубашка белого цвета, брюки черного цвета и пиджак. В обуви клоуна само собой не походишь, хотя он с удовольствием бы  погулял по городу в них.

Ведь тогда  его сочтут за сумасшедшего. Хотя он всегда думал, что безумны все – и даже он сам.

Как только он был готов, то он отправился к метро «Трубная» через аллею сирени, цветущей этой грустной для него Весны. Он не видел радости в том, что с ним и другими происходило. Всё было не просто серо, а напоминало больше ему аттракцион мертвецов, бессмысленно радующихся своим  жизням, никому не нужным. Люди как будто мертвецы, которые хохочут и спускаются в метро, как и он сам. Так я ещё жив? – подумал Растяпа и улыбнулся “соседу” по вагону, который его узнал.

Но как не узнать, если ты всемирно известный комик и плакаты с твоим лицом развешаны по всей Москве?

Через час он был в цирке, где его ожидали коллеги по работе. Его ждут только на работе, так как семьи у него нет. Никаких привязанностей. Почти, как Будда, но до просветления ему было далеко, как до вершины горы Эверест. Но иногда он встречался со своими поклонницами. Эти встречи ничем не заканчивались, кроме постели.

Никаких чувств и никакой ответственности, просто секс. Но всё же в его пустой жизни, как ему казалось, ему нравились овации зрителей, когда он умело управлялся с кошками на сцене цирка, создавая с ними смешные сцены. Особенно зрителям нравились сцены, когда он падал намертво перед кошкой, шипящей на него  за то, что он облил её водой по сценарию. Или дети кричали от восторга, когда кошки перепрыгивали через обручи на батут и взлетали над сценой, как акробаты.