Несущая весть

И на коленях не давать обет,

Ведь мир един, – и все похожи.

Простите всех и все, и всё и вся

За малое, пустое и земное.

Ведь наша мера бытия

В себя включает многое другое.

Вновь этот запах трав и звон колоколов

Тревожит души, мед свой исторгая.

Всмотрись в себя сквозь пелену веков,

Где яблоком янтарным солнце тает.

Пустырь – обочина Земли

Пустырь – обочина Земли.

Пустырь – у гроба.

Лишь синий пульс времен реки —

Ее озноба.

И одиночество в глазах —

Глазах собаки,

Пришедшей в этот поздний час,

Уйдя от плахи.

Взметнулось времени кольцо, —

Кричат вороны.

Открылось в мир иной окно,

Оттуда – стоны.

И вижу я спинным столбом, —

Чужие муки.

И вновь проросшие в веках —

Чужие руки.

Чужие ли? О чем кричат,

Кричат вороны?

А миг дрожит, в углу зажат, —

Сломав каноны.

Собака смотрит на меня.

Лицо – знакомо.

То отбежит, а то маня, —

Заглянет снова.

И не уходит, будто ждет —

Какого слова?

И состояние и миг —

Уж не ново.

Мучительно. Застрявший стон

Сорваться хочет.

Давно умерший друг, как сон —

Чего он хочет?

Веками мы разделены.

А ныне кругом

Сомкнуло время без вины —

Столкнуло с другом.

Пустырь – обочина Земли.

Пустырь – у гроба.

Нетленной памяти внемли —

Ее озноба.

Снегопад

Как от томительного бега,

Из стаи ветхих, старых снов,

Забытых запахов цветов

Пришла пора большого снега.

Великий, нежный снегопад!

В нем есть жасмин и целый ряд

Сиянья нового, земного,

Неординарного, взрывного.

И беспричинный смех, родясь,

Из недр таинственных и темных,

Фонтаном брызг, гордясь бескровным,

Здесь грустно, томно умирал.

И упоительно стрелял

В газель без промаха охотник.

Глаза, как вишни убивал —

В страну снегов он был паломник.

Алели маки на снегу,

И вишни темные блестели…

Но уст сомкнуть я не могу,

И песни-птицы в снег летели.

Перекресток

Неразрешимые вопросы преградой стали наяву.

Извечный камень преткновенья – раненье сердцу моему.

Судеб извилистые нити, переплетенья, узелки,

и станет боль немым укором, когда вдруг сходятся пути.

«Зачем, зачем?» – твердишь ты снова. Глаза туманные глядят.

Вонзаю я больнее слово, – глаза твои во мне кричат.

Все сходятся на перепутье. Все познается чрез себя.

Непостижимость перекрестка во власти силы естества.